После душевного разговора с матерью уходить не хотелось. Но собрав в вещмешок все самое необходимое, Элвар покинул родной дом и снова направился в Дизанс.
Было уже достаточно темно, когда юноша подходил к воротам первого округа.
В дозоре стояла уже новая пара стражников, озаренных светом масляных фонарей.
— Стой парень, назови себя, — отчеканил один.
— Элвар Люнэр, ученик Дизанса. Возвращаюсь в общежитие, — четко ответил он.
— Если все так, как ты говоришь, у тебя должен быть значок школы.
Из-за волнительного разговора с матерью, Элвар совершенно забыл, что нужно было прицепить значок на форму.
— Он у меня есть, — доставая из кармана и протягивая его на свет, ответил юноша.
— Хм, зелёный. Первый год, значит. А в мешке что у тебя?
— Личные вещи на первое время для проживания в школе.
— Показывай.
— Да отцепись ты от него уже! Не видишь, парень и так устал. Как будто сам не помнишь свой первый год, — вступился второй дозорный.
— Ладно, ладно, проходи. Только значок сразу надень, чтобы потом вопросов лишних ни у кого не возникало.
Этот совет помог уже совсем скоро. Так как у самой школы на входе тоже был свой дозор, состоявший обычно из провинившихся учеников. Заметив значок Элвара, они не стали ничего спрашивать и сразу пропустили во двор.
В общежитии сидя за своей стойкой клевал носом комендант. Элвар тихонечко прокрался мимо него к своей комнате. Дверь была не заперта. Осторожно войдя, он увидел, что Дарст лежит на кровати с закрытыми глазами. Его грудь мерно вздымалась и опускалась. Не желая его будить, Элвар повернулся, чтобы закрыть дверь, но тут раздался голос.
— Как все прошло?
Чуть ли не подпрыгнув от испуга, юноша осуждающе посмотрел на друга.
— Я думал, ты уже спишь.
— Так и было. Просто сон у меня чуткий. Кстати, полезное качество для рыцаря. Ну, так как все прошло?
— Лучше, чем предполагалось.
— Вот и славненько. Завтра расскажешь, а теперь лучше ложиться отдыхать. Не хочу вылететь в первый же день за опоздание.
Элвару было нечего ответить, ведь Дарст был прав во всем.
Проснувшись еще до восхода солнца, Элвар не обнаружил друга в комнате. Пожав плечами, юноша, как обычно, первым делом сходил умыться. На каждом этаже общежития, которых было так же три, как и в главном здании, имелось помещение в конце коридора, где можно было и помыться, и постирать свою одежду. Элвар не стал пользоваться услугами прачек, так как не хотел излишних трат. Он и так был благодарен матери за то, что отпустила его так легко. Даже легче, чем он сам ее. Надев свежую рубашку и свободные штаны, юноша собрался выйти на утреннюю пробежку. Комендант все еще клевал носом на своем посту и поэтому снова пришлось прокрадывается мимо него.
Свежий с легкой прохладой утренний воздух очень бодрил. Размяв немного все тело, Элвар сорвался с места. После первого круга он почувствовал, что кто-то догоняет его. Обернувшись, он увидел уже довольно взмокшего Дарста. Поравнявшись с ним и сбавив немного скорость, парень сказал.
— А ты, я смотрю, тоже ранняя пташка.
— Да я с детства привык к такому режиму.
— Ну, время до занятий еще полно, так что можно решить один насущный вопрос.
— Какой же?
— Кто из нас быстрей конечно! — Дарст сильно рванул вперед, пуская пыль в глаза своему другу.
— Стой! Я не был готов! — кричал ему в спину Элвар, также наращивая скорость и лучезарно улыбаясь.
На удивление, в первый день никто не опоздал. Казалось, Кронс от этого только расстроился.
Почти шесть часов он срывал злобу: проверяя элементарные знания истории, математики, физики, биологии, животноводства. При всем этом, не забывая оскорблять учеников за неправильные (не удовлетворяющие лично его) ответы.
— В каком году и какой император отбил нападение западных дикарей на реке Эстре? Вот вы молодой человек. Да, да, вы! Что такое? Не знаете ответа на такой элементарный вопрос? — обращался к очередной своей жертве куратор.
— Ваша мамочка по своей доброте душевной не стала забивать вашу светлую голову ненужными знаниями. Но я совсем другое дело! Хотя вашего имени я тоже запоминать не собираюсь, как и вы нашего императора.
Бедного парня слегка потряхивало, когда он садился на свое место. И такие трюки Кронс проворачивал со всеми.
— Этот старых хрыч просто изверг! Но он мне нравится. У его шуток есть свой стиль, — делился своими наблюдениями с другом Дарст.
Нашей группе присвоили такой же номер, как и у кабинета — сто восемьдесят девять. Было в ней тридцать человек и, похоже, все еще вчера сформировали свои компании по интересам. Никто особо не горел желанием знакомиться с двумя парнями, сидящими на самом заднем ряду. Особо пестрой, на фоне других, была группа из четырех северян. У каждого народа Мирании были свои внешние отличительные черты. Чистокровные имперцы в основном были ростом чуть больше шести футов и голубоглазые. В восточных и западных диких племенах рождались люди коренастого телосложения с карими глазами. На восточном материке хайши все были с узким разрезом глаз зеленого цвета и темноволосыми. У жителей же северных островов Бахума могли быть глаза любых оттенков, но их особенность заключалась в другом. Начиная с пятнадцати лет каждый северянин начинал медленно седеть. Примерно к двадцати пяти годам они были полностью седые, как столетние старцы. Никто не мог найти объяснения этому, а когда спрашивали самих северян, они отвечали философски: «На все воля Небес». Еще ходили байки, якобы, северяне не могли жить долго вне своих островов и любой другой климат убивал их быстрее какой-либо смертоносной болезни. Но на это северяне уже откровенно смеялись: «Имперцы — такие выдумщики! Не даром у вас тут все так чудно́ построено в городах».