Руку обратно не пришьешь, но попробовать стоит.
Империя живет только один раз, и склеить ее заново можно только новой великой мыслью — в двадцатые такой мыслью был социализм. Собрали по кусочкам заново, но склеенная ваза прожила недолго — рассыпалась опять.
А теперь и вовсе никакой общей концепции у пространства нет — есть лишь фантомные боли огромной империи.
Но хочется стрелять и командовать.
Это оттого так, что строить не-имперскую жизнь трудно.
Но все-таки придется научиться. Потому что Украина непременно уйдет. Насильно мил не будешь.
Де Голль однажды разумно поступил — отпустил Алжир. Генерал воевал в «Алжирской войне» как раз за то, чтобы дать Алжиру уйти, а силы алжирского колониального сопротивления не желали отпускать африканскую страну, пытались сохранить страну как колонию. Де Голль был мудрее ОАС-евцев: знал, что все конечно — и лучше расстаться друзьми, нежели испортить навсегда отношения.
Похоже, Россия выбрала второй вариант.
26 июля. Болотная площадь в Донецке
Пишут о том, что европейская интеграция состоялась благодаря отторжению России.
Это правда.
Но полная правда звучит иначе.
То, что Европа встает снова и снова, что это самый живой из культурных организмов — это доказывать не надо. Европа болеет и выздоравливает, она самая слабая и одновременно самая сильная, самая раздробленная и самая единая, это самая живучая цивилизация. Вы думали — Европа спит?
Вы дураки.
Европа ослабела и демократия протухла — но надо было прийти тирании и фашизму, чтобы европейцы вспомнили, зачем Европа придумана.
Европа засыпала — и просыпалась много раз.
Ей не впервой.
Кремлевские сытые бляди решили, что в Европе все продается и покупается, что русские воры — точно такие же как европейцы, потому что у них тоже есть замок на «лазурке» и ворье широко башляет официантам. Они ошиблись. Они не такие. Они — ублюдки. И всегда ублюдками будут. Все это всегда видели. Это обидно, ради этого можно затеять мировую войну.
Можно убить сто миллионов — но все равно остаться ублюдком.
Европа часто засыпала и спала до беды всегда — а, когда приходила беда, Европа просыпалась.
Когда беда — пришел Брехт и пришел Белль, а с ними — Камю, Сартр, Пикассо и Гросс. Пришли Тойнби и Рассел, Швейцер и Февр.
Вы заблуждаетесь, бляди, не все измеряется маржой и геополитикой. Вы решили, что все продается, и совесть тоже купите? Не купите.
Европа встанет — а за Европой то, чего вы и во сне своем пьяном не видели.
В ваших Роснефтях про это не рассказывали, в ваших ларьках этого не продают.
Встанет Возрождение и Просвещение — это то неинтересное, что вы пропускали в своих пьяных экскурсиях, когда посещали рестораны и бордели. Это вместе с недвижимостью не купишь.
Вы думали, все продается, и у вас денег до черта? Вы ошиблись — совсем не все продается.
Гебешное мурло — останется гебешным мурлом. Нет денег купить другую рожу.
Болотная площадь собиралась зря: вялая, гламурная. она не знала чего требовать — она рождена из ваших гебешных интриг и ваших корпоративных кошельков. Вы победили оппозицию легко.
Но сейчас встанет настоящая оппозиция — ее не победить.
Никогда.
Сегодня Болотная победила.
Вы разбудили спящую демократию.
27 июля. Покаяние
Сетовали, что сталинское прошлое не осознали.
Требовали «суда над коммунистами» и т. п.
Это невозможно по многим причинам. В частности по той, что вертухаи и доносчики были членами ВКПб, но не были коммунистами.
История сложная, ее свидетели умерли.
Покаяние отменили, Сталина постепенно оправдали.
Видимо, не пришло время каяться — народы взрослеют медленно.
То, что происходит сегодня, очень важно.
Смотрите, слушайте и ничего не забудьте.
Сегодня России преподали такой урок, который надо выучить наизусть: не забыть ничего — ни одного слова, ни одного доноса, ни одной имперской позы.
Потом надо строить все заново.
Но теперь уже ничего не забудьте.
28 июля. Почем что
Гирькин смылся, Бородай сбежал, Соколов строчит, Прилепин ляпает, Дугин вещает.
Много людей убили.
Никто не знает, за что их убили.
За то, чтобы убитые могли учиться по русским учебникам?
Или чтобы убитые дети росли в честной стране, честно управляемой Сечиным? Неизвестно.
Скрылся герой Гирькин. Больше не слышно спокойного голоса кадета Биглера из «Похождений Швейка»: никто не даст анализ угла атаки на укрепрайон. А как чудно по вечерам послушать: отошли, передислоцировались, суммировали потери.