— Юнона Тояма, внесите чёрный ящик, — с удовольствием приказал Такэда.
Далеко его подчинённой ходить не пришлось. Ещё пахнущая свежей краской угловатая конструкция ждала своего момента славы у подножия штабного стола.
— Это прототип, — с удовольствием пояснил Такэда подчинённым. С уже размеченными контрольными приборами, выглядел радиомаяк для них всё равно совершенно непонятным устройством.
— Защищённый сигнал имперскими средствами расшифровать невозможно, — подхватила инструктаж Тояма. — Без ключа он максимально похож на эхо магнитной бури в архипелаге. Точность пока что десять градусов. Общий направленный сигнал в секторе из тридцати градусов, номерные суб-сигналы обладают шагом в десять градусов и подключаются дополнительно. Я думаю, с постоянным контролем направления к авианосцу, проблем с точным выходом на точку сбора не будет ни у кого.
— И сколько у нас этих чудо-устройств? — спросила Газель Стиллман. — Откуда мы их вообще достали?
— Семь, — ответила Юнона Тояма. — Пять для пастухов, один тебе, один мне. Откуда мы их достали — секрет такой, что для всех, кого мы выпасаем, точное своевременное прибытие должно быть следствием вашей хорошо проделанной домашней работы и ничем иным. Но в том, что оно будет именно точным и своевременным, я думаю, сомнений теперь ни у кого не осталось?
Разнобой голосов прозвучал убедительно.
— В таком случае, — предложил Такэда, — жду ваших идей о направлениях и порядке выхода на цель. Самое позднее через пять суток мы уже должны её бомбить.
Глава 4
Глава 4. Подводник.
«Денек-то прямо для туристов, Джо!»
У. Лорд «День позора».
— Великолепное зрелище, верно, командир?
В этот раз фон Хартманну сдержатся удалось, но лишь на последних каплях силы воли. Последние десять минут — с момента, когда он увидел густую поросль мачт, труб и характерных «конусно-эллиптических» надстроек в, бухте Синдзюван, — фрегат-капитану хотелось материться. Или выть. Сдерживал его не столько пол и возраст дежурной вахты, сколько плещущийся в их глазах чистый, неразбавленный восторг.
— И величественное донельзя, — с очень серьезным видом кивнула Тер-Симонян. — Имперская мощь в концентрированном виде.
Ярослав закусил губу. До крови.
В каком-то смысле Анна-Мария была даже права. Именно эти корабли служили видимым олицетворением той самой «имперской мощи». Эти силуэты хорошо знал каждый патриотично настроенный школьник ещё до войны, а снимать или хотя бы рисовать столь же подробно мегалинкоры новых серий настоятельно не рекомендовалось по соображениям безопасности.
Со шпионов Конфедерации даже по заретушированному до полной неразличимости газетному снимку сталось бы вычислить не только точное число стволов главного, универсального и зенитного вооружения, но и длину волны корабельных радиолокаторов.
Поэтому, когда плакат над трибуной или квитанцию облигации очередного «добровольного военного займа» требовалось украсить чем-то «очень имперским», в ход снова и снова шли фотографии с предвоенного морского парада.
Тогда полтора десятка плавучих монстров типа «Император Мирослав Мотохито» сформировали костяк первой бригады мегалинкоров. Теперь же на плаву осталась «меньшая половина» былой красы и гордости Имперского флота, и числилась она лишь в четвертой бригаде, как и свита таких же морально устаревших тяжелых крейсеров. Их более легким одногодкам и эсминцам повезло куда меньше. Дешёвый расходник большой войны уцелеть в сопоставимых пропорциях не мог в принципе.
Тем не менее, как отлично знал фон Хартманн, от кандидатов на службу на этих кораблях отбоя не было. Во-первых, проектировщики короткого межвоенного периода еще не выработали должную степень безжалостности к потребностям экипажа, и не перекашивали тоннаж в пользу сотой процента какой-нибудь «чистой боевой» характеристики — миллиметра брони, пары снарядов гэка или спарке «металлорезок».
Число гальюнов для матросов ещё оставалось в пределах санитарной нормы, спал рядовой состав на койках в кубриках, а не гамаках в коридорах, и даже корабельный лазарет и гауптвахта еще представляли собой два совершенно разных помещения.
К тому же, шансы пересечься с вражеским флотом в классическом артиллерийском бою для «Двойных эМ» с каждым годом падали. Новые конфедератские бронебойные снаряды практически не оставляли старикам «зоны свободного маневрирования».
Конечно, это здорово снижало их «боевую стоимость», но потеря мегалинкора, пусть и «морально устаревшего», все же не самый приятный пункт в послужном списке любого адмирала.