— Не-е… то есть, никак нет. — Петрова шмыгнула носом и провела рукавом по лицу, сделав свой боевой раскрас еще более устрашающим, — я её обвязала в три кольца, верёвку через блок, всё как надо… а она за железяку схватилась что есть мочи, глаза зажмурила и всё тут. Мы её даже сдёрнуть вчетвером пытались… ни в какую. Ещё и верещит, что высоты боится!
— А впятером?
— А сильнее дёргать мы боимся! — призналась матрос Петрова. — Эта штука и так непонятно почему стоит. Одна ржавчина, чихнёшь не так и рассыплется…
Фон Хартманн поднял бинокль и осмотрел старый подъёмный кран. Действительно, на ржавой насквозь решётке стрелы отчетливо виднелась светлая фигурка, которая всеми конечностями отчаянно цеплялась за балку.
— Высоты, значит, боится…
— Ну да…
— А когда лезла туда с ручным пулеметом и полной сумкой магазинов, значит, не боялась. И когда лупила в небо с двух рук, ни за что не держась — тоже.
Вопрос был риторический, но матрос Петрова этого не уловила.
— Так это с испуга, командир. У нас в цирке случай был… огнепых… ну, глотатель огня… спьяну шатёр подпалил. Пока все туда-сюда бегали, старая Вельма… ну она реально старая, ей наверное даже сорок исполнилось уже, прошлого императора ещё застала… так вот, ухватила сундук со своим барахлом и наружу вынесла. А обычно-то его двое силачей-гиревиков с трудом ей таскали.
— С испуга, значит, — задумчиво повторил Ярослав. — Ну ладно. Подожди-ка меня на пирсе.
Он был почти уверен, что нужного предмета на месте не окажется. Так уж «исторически сложилось», что среди командиров сумбарин пользоваться оным считалось чем-то неприличным.
Не какой-то мелочью, типа пройтись по базе в наглухо застегнутом парадном кителе, но без штанов и всего прочего ниже пояса — это всего лишь нарушение формы одежды, для офицера даже не гауптвахта, пара суток домашнего ареста, как раз хватит протрезветь. А вот «эта штука» — уже серьезный залёт, фу-фу-фу, товарищи не простят.
С другой стороны, как раз всякая портовая шваль их вовсю использует и матросы об этом в курсе — что быстро приводит к размену бесполезной на борту штуковины на самые разные вкусности и полезности.
Но «Имперец» лишь относительно недавно покинул родную верфь, будучи относительно штатно укомплектован, а его экипаж о традициях глубинников знал примерно ничего, зато испытывал глубокое почтение к инвентарным спискам корабельного имущества боевых постов. Как следствие — искомый предмет фон Хартманн все же нашел, пусть и на самой нижней полке шкафчика, под кучей ветоши для протирки.
— Командир, я…
— Потом!
Идти оказалось неожиданно тяжело. Нет, за рукава и прочие детали одежды фрегат-капитана никто не хватал. Они просто смотрели — раненые, лежачие и сидячие, и те, кому посчастливилось остаться целым и кого доктор сумела «пристегнуть» к делу.
Ярослав ждал всякого, в конце концов, это из-за его подводной лодки вражеские самолеты вообще удостоили вниманием забитый рыбацкими лоханками уголок порта. Но, странное дело, все, включая даже остроухих аборигенов, смотрели на идущего по пирсу офицера Имперского флота… с надеждой?
Глупость полная, налёт ведь уже закончился и никого их субмарина не спасла и не защитила. Обе зенитные спарки своей пальбой и напугать конфедератов толком не смогли, те четко держали боевой курс и, если бы не Сайко с её пулеметом и не истребители, на втором заходе их бы точно добили.
Ничего тут не сделаешь и мёртвых тоже не воскресишь, надо просто убраться побыстрее из этой дыры — на тот случай, если это был не одиночный рейд, а начало кампании по перемалыванию.
— Крепко её привязали?
— Я же говорила… в смысле, докладывала, — матрос Петрова взмахнула рукавами шинели, на миг став похожей на сказочную птицу, — в три кольца. Узел двойной беседочный, это уже в училище показали, у нас был попроще…
— Тогда готовьтесь! — Ярослав отошёл на пару шагов, щёлкнул рычажком и «командирским» голосом рявкнул в мегафон: — Старшина Сайко… смир-рна!
Дюжиной саженей выше над его головой вбитые палками унтеров из училища рефлексы пошли с базовыми инстинктами выживания на смертельную битву, где и одержали быструю и безоговорочную победу. Сайко выпустила балку и даже попыталась вытянуться… после чего с отчаянным «ай!» повисла на тросе.
— Первый случай на моей памяти, — опустив мегафон, пробормотал фон Хартманн, — когда от строевой подготовки хоть какая-то польза.
— Командир… шифровка… из штаба флота! Сверхсрочно!