— А ты? — спросила ведомая.
— И я, Зара, — подтвердила Тояма. — Девочки тебя прикрыли, вот и держись между ними. А я объясню врагу, что мы даже так очень больно кусаемся.
Её самолёт послушно сбросил высоту и скорость. Немного, только-только занять позицию чуть ниже и впереди ведомой.
— Вероника, ты как, достанешь врага отсюда за её бортом? — спросила Тояма у бортстрелка.
— На основных курсах да, — за спиной скрежетнул металлом по металлу пулемёт. — Но Юни, тебе глаза на затылке понадобятся, чтобы нами в таком строю рулить.
— Понадобятся, — согласилсь Тояма. — Но так уж вышло, что именно такие они у меня и есть.
Сфера её личного восприятия послушно расширилась в стороны. Пилот-туманник её класса мог чувствовать палубу авианосца на расстоянии в мили. Строй из нескольких самолётов требовал совсем другого подхода — но гения семейства Тояма хватало и на это.
Где-то за спиной нарастало давление. Пока ещё слабое, оно уверенно крепло. Охотничий азарт, предвкушение боя… всё то, что и живёт в крови лихого пилота.
— Новый паранормальный контакт, — проговорила угрозу Тояма. — На шесть часов, выше нас. Цель групповая. Два… нет. Две пары.
— Визуальный контакт, цель подтверждаю, групповая, в плотном строю, — торопливой скороговоркой подтвердили экипажи.
— Зара, не расслабляй булки, — коротко приказала Тояма. — Пять минут позора в бальном зале и до утра девушка полностью свободна.
— Иди ты, — нервно хихикнула ведомая.
Упали преследователи стремительно. Вот они были ещё далеко, а вот контуры имперского дальнего одномоторника уже можно разглядеть в зеркало пилотской кабины — со всеми деталями. Но Юнона Тояма смотрела не глазами.
Она чувствовала, как угроза за спиной обретает плотность и форму. Чувствовала она и неотвратимое приближение этой угрозы. Не ей, но всё ближе и ближе, а намерение пилота горело ярче любого маяка — и не дрогнуло ни капли даже под встречным огнём турельных пулемётов.
Когда «Чёрный квадрат» с рёвом пронёсся вперёд над покалеченным самолётом ведомой, Тояма уже была готова. Осталось только чуть заметным движением на рукоятке управления довернуть самолёт — и вдарить из всех стволов вдоль правой хвостовой балки цели. Конечно, Юнона предпочла бы хоть немного левее, туда, где яростно дрожал размытый круг пропеллера цели, но имперец тоже не первый месяц летал, и получилось, как получилось.
От имперца полетели клочья. Он торопливо перевернулся и ушёл вниз, оставляя за собой тонкий дымный след. Юнона уже пыталась вернуть самолёт на место, туда, куда мгновениями позже должен был выскочить прямо в прицел следующий имперец. В наушниках что-то орали сквозь визг и вой помех эфирной бури. За спиной лязгала сталью пулемёта и то и дело разражалась короткими скупыми очередями Вероника Питерзон. Медлительная ведомая дрожала под ударами имперцев где-то над головой и сзади.
Расскажи кто Юноне, что всего четыре дохленьких пулемётика пусть и в строю, но смогут настолько долго отпугивать элиту имперцев с идеального курса на медлительную цель, она бы в это просто не поверила. Но следующий «Чёрный квадрат» проскочил мимо с большим разрывом, так и не сумев толком обстрелять ведомую.
Ещё пара разделилась между бортами сопровождения — лишь бы не подставлять беззащитный низ корпуса Тояме, и тоже ушла широко в стороны, торопливо разменивая высоту на скорость.
— Отбились, — выдохнула Тояма. Четыре самолёта внизу ползли обратно в строй. Даже обстрелянный ей борт не показывал никаких признаков серьёзного ущерба. Но и на второй заход они совершенно точно не собирались.
— Тояма-сан, мне вторую стойку шасси вышибли, — растерянно пискнула в трансляцию ведомая. — И в крыле дырка такая, что кулак просунуть можно.
— Да у тебя кулака того, — не задумываясь откликнулась Тояма.
— Нет, а как я садиться теперь буду? — окончательно растерялась ведомая.
— Очень аккуратно? — предположила Юнона Тояма.
В наушниках зазвучал истерический смех.
И тут, на слегка потерявший форму строй обрушилась вторая группа имперцев. Они групповую атаку изначально как раз так и спланировали.
Почувствовать, как их экипажи прекращают боевую медитацию и пробуждаются к атаке гений семейства Тояма ещё успела. А потом ей стало очень сильно не до этого.
Подводник. Жажда Старых Богов.
Где здесь у вас самая лучшая улица?
У нас всего четыре улицы. И ни одна из них мне не нравится.