©таксист на острое Борнео
Этикетка на консервной банке гласила, что в состав «макарон по-флотски», кроме собственно макарон и соевого соуса входят медвежьи креветки. Ходил даже слух: на конвейере фабрики поставлен особый человек, следящий, чтобы в каждую банку попадало ровно две креветки. Потому что две — это как раз обещанное множественное число, а три — уже перебор.
Однако в капитанской банке креветка была одна. О том, что вид она имела довольно жалкий и на медведя не тянула совершенно, Ярослав заикаться уже не стал.
Вместо этого фрегат-капитан взял отложенный на край стола бланк шифровки. Прочёл, задумчиво поднял бровь и начал перечитывать сначала.
— Что там, командир?
— В ходе героической битвы по спасению мирного транспортного суда «Бахчевод-мару» нашими тяжелыми истребителями сбито двадцать девять самолетов противника! — с выражением зачитал фон Хартманн.
Сидевшие за «офицерским» столом озадаченно переглянулись. Хотя сдавленно фыркнула только главмех, Ярослав с удовлетворением отметил, что и на лицах других можно было разглядеть некую тень сомнения. Немалое достижение для девчонок, совсем недавно готовых впитать любой бред «министерства дезинформации».
— Но, — неуверенно произнесла Верзохина, — это как-то много.
— Положительная обратная связь! — темнокожая аборигенша с причмоком облизнула ложку и с видимым сожалением отложила ее в сторону. — Подтвердить заявку фактическими доказательствами на море редко когда получается. А если будешь писать, что сбил в разы меньше, чем сосед — ты плохой, негодный командир.
— А ведь я еще помню, — фон Хартманн посмотрел наверх, на капающий с потолка конденсат, — как Папа требовал сообщать название утопленных целей, чтобы сверить заявленный тоннаж по справочнику.
— Ебать ты древний! — поразилась Анга. — Наверное, еще Переход помнишь и вообще Иерусалим от Батыя защищал!
— Козельск.
— Ну, от Козельска. У меня по вашей древней истории трояк был. Как-никак, своей на пять тысяч лет. Правда, у нас все однообразно, либо кого-то пытаем, либо кого-то жрем, сплошная книга о вкусной и здоровой пище. У вас как-то поживее…
— Главное, самим в историю не… влипнуть. Нашу или вашу.
— Боишься сесть на мель? — правильно истолковала островитянка паузу фрегат-капитана. — Брось. Фарватер проверенный, до войны по нему контрабандисты ходили на пароходах куда побольше твоей смерть-рыбы. Причем груженых под завязку, осадка ого-го.
— Но, если этот путь и в самом деле такой удобный, — удивленно спросила Верзохина, — почему его нет в лоциях?
— Так, — Анга выставила перед собой ложку, словно капеллан — святой символ, — исторически сложилось. Не веришь мне, спроси у командира.
— Только в другой раз, — быстро добавил фон Хартманн. — Я — на мостик. Надо… проконтролировать.
Рассказывать историю маршрута, по которому сейчас полз «Имперец», Ярославу не хотелось. Сам он слышал как минимум пять разных вариантов, но все как-то больше нецензурные.
Когда-то давным-давно здесь имелся очень большой остров, или даже без пяти минут континент. Затем произошло нечто, что на птичьем языке ученых деликатно обозвали «тектоническими особенностями».
Легенды аборигенов гласили, что местная прото-империя слишком уж бодро использовала темную магию, демонопоклонство и прочую тауматургию, в которую не особо верили даже те, кто с момента Перехода сами хранили какие-никакие родовые таланты посерьёзней. Кончилось всё резко и однозначно, когда в один далеко не самый прекрасный день «разозлившие боги» попросту расколотили большой остров на кучу маленьких островков. Отдельно уточнялось, что «божественной силушки» на это дело не пожалели, так что некоторые процессы той катастрофы тянутся по сей день.
Разумеется, настоящие ученые от этого мифологического бреда всячески старались дистанцироваться, но совсем уж отмахаться не получалось. Строго научная теория о взрыве супервулкана и раньше-то плохо подтверждалась, а по мере становления авиации оппоненты получили возможность нагло тыкать под нос листами аэрофотоснимков со словами: «ну и где тут следы вашего супер-вулканического бабаха»? При виде качественных снимков стало всё труднее отрицать, что какие-то не слишком объяснимые наукой процессы действительно происходят и сейчас.
Даже с банальным именованием тоже имелись проблемы. Официально данный участок океана получил имя «острова святого Мученика Хулио Праведного», в честь первооткрывателя. Мучеником, как уточняли сноской мелким текстом в некоторых энциклопедиях посолиднее, бравый Хулио стал буквально спустя несколько дней после своего открытия. Впрочем, название вышло какое-то длинное, а сокращения выглядели… не очень. Один из губернаторов придумал на замену «Сердце Королевы Архипелага», но и это имперское название тоже как-то не прижилось. Хотя чернокожие жрицы и практикующие хирурги в целом соглашались, что женское сердце действительно выглядит похоже. Особенно если вырезать его целиком.