Словно все за чем-то гонятся и не остановятся, пока не достигнут этого или не упадут замертво.
Иногда я скучаю по Лондону с его мирными вечерами и даже по его напряженным отношениям с солнцем.
Но мы с Лондоном больше не общаемся. Не с тех пор, как я убежала от него быстрее, чем мчащийся поезд.
К тому времени, как я добираюсь до Уивер&Шоу, я делаю паузу.
Здание такое массивное и устрашающее, а также элегантное. Помню, как чувствовала себя мышкой, когда впервые пришла сюда на собеседование. Я также обращалась в гораздо более мелкие компании, потому что думала, что в эту компанию будет практически невозможно попасть.
Я почти уверена, что у меня недостаточно опыта. Но, может, они приняли во внимание два года, которые я провела в Кембридже? В конце концов, это один из самых престижных университетов в мире, и я действительно проходила бизнес.
Хотя и не Американка или что-то специфичное для Нью-Йорка.
Какова бы ни была причина, именно меня пригласили в эту знаменитую юридическую фирму, в которой работают одни из лучших адвокатов не только внутри страны, но и во всем мире.
У них есть филиалы по всем Штатам и Европе. Даже один в Лондоне, судя по тому, что я узнала от других претендентов на должность ассистента.
Охрана впускает меня, как только я называю свое имя.
Моя голова высоко поднята, когда я прохожу мимо огромных кремово-белых стен. Все здесь выглядят чопорными и правильными — к тому же элегантными — и думаю, что неплохо справилась с этой ролью.
На мне белая рубашка на пуговицах, заправленная в черную юбку-карандаш. Я также надела свои единственные хорошие туфли, которые приберегаю для профессиональной обстановки, такой как эта.
Волосы собраны в конский хвост, и на лице естественный макияж и помада персикового оттенка.
Чехол телефона того же цвета. И цепочка для ключей.
Я вроде как так и не смогла преодолеть свою одержимость к этому фрукту. Даже несмотря на то, что он чуть не убил меня, когда я была ребенком.
После похода в отдел кадров я подписываю пробный контракт и получаю свой временный пропуск. Диана, добрая женщина средних лет, говорит мне подниматься на седьмой этаж, а затем смотрит на меня с выражением: надеюсь, у тебя получится.
Но я не понимаю, почему она качает головой, когда я покидаю ее кабинет.
Это происшествие продолжает озадачивать меня, когда я поднимаюсь на лифте на седьмой этаж.
Я стараюсь дышать глубоко, так как это успокаивает нервы. Затем прикасаюсь к своему кулону, который имеет цвет моих глаз. Тот, который я ношу последние шестнадцать лет.
Ты можешь это сделать, Николь.
Ты должна. Ради тебя и Джея.
Когда лифт останавливается, я выхожу с легкой улыбкой на лице.
Здесь открытая зона для стажеров, где многие из них заняты печатанием на компьютерах или чтением документов.
Но я здесь не для этого. Диана велела мне направиться во второй кабинет слева.
У всех младших партнеров и младших адвокатов стеклянные стены, но у того, к которому я иду, задернуты жалюзи.
Я выпрямляю спину, прохожу через то, что, как я полагаю, будет моим кабинетом, пока не достигаю другой двери, затем стучу в нее.
— Входите.
Глубокий голос с Британским акцентом вызывает у меня странное чувство, сжимающее грудь, и я замолкаю.
Нет, это всего лишь мое глупое воображение, которое я никогда не смогу контролировать. Ни за что на свете это не может быть он.
Это было бы просто трагично.
И жестоко.
И каждое отрицательное слово в словаре.
Прогоняя зловещую мысль прочь, я толкаю дверь и замираю.
Мое сердце падает к основанию живота, и я перестаю дышать, когда взгляд встречается с этими голубыми глазами, похитившими солнце, небо и звезды.
Это он.
Мужчина, разрушивший мою жизнь так же сильно, как я разрушила его.
Дэниел Стерлинг.
Глава 2
Николь
Это уловка моего разума.
Жестокий поворот воображения.
Кошмар.
Да. Вот и все, о чем это могло бы быть.
Кошмар. Если я сейчас проснусь, все закончится.
Если я сейчас проснусь, я буду вся в поту и со слезами на глазах, но это будет иллюзия.
На самом деле я не сталкиваюсь с Дэниелом после одиннадцати лет бегства и попыток стереть все о нем из моей памяти.
Так что я моргаю раз, два, но он все еще кристально чист передо мной. Как ураган, который усиливается с единственной целью ударить меня.
Разорвать меня на кусочки.
Разорвать меня на части.
Его присутствие ничем не отличается от того, чтобы быть раздавленной и брошенной на погибель. Это не только внушительно, но и дергает за ниточки, которые, как мне казалось, я давным-давно оборвала.
Струны, которые сейчас вибрируют внутри меня от одного того факта, что я снова прямо перед ним.
В последний раз, когда я видела его, нам было всего по восемнадцать, но сейчас он старше, более мужественный. Полностью мужчина.
У него квадратная челюсть, а волосы, которые раньше беспорядочно спадали на лоб, уложены с утонченной элегантностью. Они также стали темнее, будто он поставил своей задачей уничтожить все светлые пряди, которые пробивались сквозь них.
То, как он сидит за своим столом, пронизано беззаботностью, но это не лениво — больше похоже на командование. Словно он могущественный король, ожидающий, что все при дворе подчинятся его королевскому указу.
Он наклоняется, кладет локти на стол и сцепляет пальцы у подбородка. Это его привычка, когда он погружен в раздумья или зол. Я не уверена, какое чувство сейчас более выражено, потому что его лицо чистый лист.
Его глаза, по которым я привыкла угадывать его настроение, невыразительны, приглушены, как будто кто-то украл из них звезды и закрыл солнце. Единственное, что остается, это бездонная синева, как в беззвездную, безлунную ночь.
И они нацелены на меня с прохладой, которая пробирает меня до костей. Может, прохлада — не совсем подходящее слово. А холод, ледяное качество, которое должно заморозить меня до смерти.
Раньше он обладал такой красотой, которая приносила мне покой и умиротворение. Теперь эта красота дикая, безудержная и с полным намерением причинить боль.
Меня не обманывает то, как он выглядит. По тому, как он носит свой сшитый на заказ серый костюм, как супермодель, или как величественно сидит, как какой-нибудь Лорд. Меня не обманывает его невозмутимое выражение лица или кажущийся спокойным фасад. Потому что это просто.
Фасад.
Способ увести меня вперед, как добычу, а затем наброситься, поглотить мою плоть и сломать кости.
— Вы собираетесь стоять там весь день?
Я вздрагиваю, отчасти потому, что моя иллюзия, что это сон, давно исчезла. Он прямо здесь, собственной персоной, и ждет. И отчасти из-за его голоса. Он такой глубокий, но пронизан бархатистым качеством. Что заставляет его казаться доступным, когда он совсем не такой. А еще сейчас в его голосе прозвучало неодобрение, будто я бесполезный камень в его ботинке.
— Либо заходите внутрь и закройте дверь, либо проваливайте. Оставьте свой пропуск в отделе кадров.
Я заставляю себя выйти из тумана и закрываю дверь липкими, дрожащими пальцами.
Эта работа важна не только для меня, но и для Джейдена.
Ну и что с того, что мне захочется отделиться от собственной кожи или вырыть могилу? Что, если мне захочется повернуть назад, убежать и никогда больше не видеть эти голубые глаза?