— Ваше Императорское Величество, — осторожно произнес представитель французской дипломатической миссии. — Откуда у вас такие сведения? Это ведь удивительно! Невероятно! Невозможно! Вся восточная часть королевства Пруссии — славяне!
— Именно так. Первую, по-настоящему сильную Германскую Империю выковали славяне, принявшие немецкий язык и культуру. Об этом говорит очень многое. Везде выпирают старинные названия территорий. Например, Померания — это переложение на германский лад «Поморья». Да и правители тех мест ведут свой род от таких князей как Богуслав, Яромар и прочих. Руген же, остров лежащий в тех краях, есть ни что иное, как старинный языческий религиозный центр славян с огромным храмом-пантеоном. Разрушенным, разумеется, при утверждении христианства. Он нередко встречается в славянском фольклоре: где как Руян, где как Буян. Мда. На самом деле говорить об этом вопросе можно долго. Славянские «ушки» торчат там буквально отовсюду. Но, повторюсь, эти люди приняли свою судьбу и вполне ей счастливы. Более того, именно они стали главной движущей силой, которая сковала Германскую Империю. Они молодцы! Мне остается только порадоваться за них…
— Ну и зачем ты это делаешь? — Спросила его Мария Федоровна, когда пресс-конференция закончилась и журналисты, охваченные ажиотажем, бросились на телеграфные станции.
— Что именно? — С самым невинным видом поинтересовался Николай Александрович.
— Ты прекрасно меня понял.
— Пусть оправдываются, мама. Пусть оправдываются. А то, понимаешь ли, чуть что на Россию всех собак спускают. Вот пусть и посидят в нашей шкуре. Франц Иосиф достаточно легко выкрутится, сославшись на какие-нибудь тайные общества и дурную инициативу местных территориальных властей. Либо вообще проигнорирует. А вот Вильгельму будет очень непросто. Французы ведь теперь не отстанут. Для них это станет новой потехой. Самую сильную державу немцев создали славяне. Хо-хо! И Вилли сможет откреститься от этого только через признание германского геноцида славян. Что тоже не выход.
— Доиграешься ты с такими шутками, — покачав головой, произнесла она.
— Все может быть, — пожал плечами улыбающийся Император. — Но лучше так, чем робко отмалчиваться.
— Чем закончились твои переговоры с делегацией Варшавы? Ты об этом ничего не сказал.
— И не хочу. Даже тебе.
— Почему?
— Что знает трое, знает и свинья. Я не хочу, чтобы сведения раньше времени ушли журналистам.
— Я клянусь, что никому, ничего не расскажу.
— Я хочу избежать штурма и большой крови. Они хоть и злодеи, но мои злодеи. Поэтому я предъявил им ультиматум. Вряд ли они станут долго думать. Не те у них запасы продовольствия в городе, чтобы ломаться месяцами.
— А что за ультиматум?
— Ничего особенного. Но пока я не хочу о нем говорить. Слишком рано.
— Ники! Я же спать не буду!
— Прими снотворное, — невозмутимо пожал плечами Император, а потом улыбнулся и добавил. — Или выпей водки. Говорят, она улучшает сон и в немалой степени снимает стресс, если залпом принять пару стаканов.
— Ты испортился сынок! Испортился! И стал невыносим!
Глава 7
1889 года, 28 августа. Варшава окрестности
Ранним утром этого замечательного, тихого дня ничто не предвещало беды. Однако постовые, несмотря ни на что, продолжали честно выполнять свой долг.
— Слышь, Василь, — окрикнул один солдат другого. — Паровоз кажись.
— Какой паровоз? — Нахмурился собеседник. — Откуда он тут? Запрещено же всякое движение по этой дороге до особого распоряжения.