МТС не требовало сразу много квалифицированных рабочих. Их вполне можно было внедрять по мере подготовки людей и закупки техники. Да, в России это добро практически не производилось. Ну и что? По началу можно и морем возить. А потом, когда контракты станут значимы, развернуть заводы уже непосредственно в России. Ведь покупал их не мелкий частник, а большой фонд с очень серьезными финансовыми ресурсами
И таких мер Император «накидал» массу. Например, предложил организовывать поливальные команды на базе пожарных, с помпами. Сооружать пруды для кустарного рыбоводства и накопления поливочной воды во всякого рода оврагах и неудобьях. И так далее. Идей он вывалил на свою собеседницу прорву. А вот уже Софья Владимировна их и должна была обмозговать, причесать и «упаковать» в единый проект с «дорожной картой» по развертыванию.
Наконец Панина ушла. С совершенно диким, горящим взглядом и какой-то одержимостью во внешнем виде. Чуть растрепанная, что позволяло слугам делать далеко идущие выводы. Дескать, они там в кабинете не только чаем баловались. Но тем и лучше. Любовнице Императора меньше препятствий творить станут.
А вот Софья Владимировна этим слухам была совсем не рада. Ведь она хотела доказать совсем другое. Впрочем, особого значения этой болтовне не придавала, погрузившись в дела. Само собой, подключив к порученному ей делу всех, кого смогла. А связи она имела масштабные. Даже деда признали «исцелившимся». Ведь куш того стоил Император посулил ей встать во главе фонда и «рулить» всем процессом. Почти министерская должность! Для женщины! Невероятно! Невиданно! Невозможно!
«Внезапно» всплыла и тетя Софьи Ольга Викторовна Левашова. Совершенно удивительная женщина. Современники были убеждены, если бы женщина могла занимать министерский пост она бы его и заняла. Любой. Какой бы дали. И справилась бы ничуть не хуже других. Так вот, эта деятельная особа не только «нарисовалась», но и стала слишком энергично лезть в дела племянницы, оттирая ту на обочину. Пришлось вмешаться Императору и «нарезать» Ольге Викторовне свой фронт работ по подготовке к внедрению всеобщего обязательного начального образования. Дел по этому направлению было так много, что очень скоро Левашова отстала от племянницы, погрузившись с головой в выделенное ей болотце.
Разумеется, ни о какой романтики между Паниной и Николаем Александровичем и речи не шло. Чисто деловые отношения. И чем дальше, тем больше. Хотя Софью Владимировну еще долго недоброжелатели за глаза величали «царской шлюхой». Что делу, впрочем, никак не вредило. Особенно в свете того, что к этим двум дамам, как мотыльки к лампам, начали стекаться женщины со всего мира, желающие вырваться из привычного патриархального общества и добиться чего-то большего. А еще им стали поступать деньги. Много денег. Очень много денег. И опять-таки не только из России. Потому что женщины обеспеченных семей им в целом симпатизировали, стараясь поддержать в меру своих возможностей. Или билет лотерейный купить, или так рублей сколько-то пожертвовать, или еще что. А Император был и не против. Главное ведь, что? Правильно. Чтобы дело делалось. И желательно за чужой счет.
Глава 6
1890 год, 12 июня. Санкт-Петербург
Санкт-Петербург блистал!
По кулуарам Старого Света ходили слухи о том, что русский монарх совсем умом повредился и обсуждает с туземными правителями какие-то матримониальные планы. Дразнит? Может быть. Но с такими вещами не шутят. А тут раз и внезапно оказалось, что Николай II Александрович все эти странные дипломатические дела вел с полной серьезностью.
Итак Санкт-Петербург блистал! Почему? Что же случилось? Это Его Императорское Величество устроило разом несколько августейших помолвок и свадеб. Да таких, после которых злые языки в Европе именовали нашего героя не иначе как «туземный вождь».
Собственно, свадьба была только одна между сыном канцлера России Великим князем Александром Михайловичем, известным как Сандро, и дочерью короля Сиама Рамы V. Так-то ее звали Voralaksanavadi, но в православии стали величать Василисой Романовной.
А вот помолвки было три. Наиболее значимой стала помолвка брата Императора Великого князя Михаила Александровича и представительнице правящей семьи Гавайского королевства Виктории Каюлани, ставшей в православии тоже Викторией, только Константиновной. Что стало возможно только благодаря принятию нового закона, устанавливающего строгий порядок наследования и дарующий ей титул наследной принцессы. Свадьбу назначили на 1892 году.