— Это девка ихняя, Рик? — захлебываясь возмущением, спросила дама. — Девка Блейна? На моей кухне?!
Я осознала, что смерть моя близка, и подняла руки вверх.
— Тетя Уля, это не девка, я же сказал! Это гостья ллары Эулы, уважаемая гостья! — попытался спасти меня служитель, но корпулентная женщина смела его с пути столь же легко, как могучая морская волна сметает тонкое деревце.
— Вижу я, какая она «уважаемая»!
То, что случилось дальше, испугало меня до икоты. Из печи дыхнуло пламенем, чистым белым пламенем, таким же, который демонстрировала мне ллара Эула. Пламя прошло через меня к нападающей тете Уле.
Мы с ней закричали одновременно; Рик восхищенно вздохнул.
Когда безобидное, но эффектное пламя опало, мальчик произнес дрожащим голосом:
— Видишь, тетя Уля? Она плад…
Тетя Уля поверила.
К моменту, когда тетя Уля успокоилась, люди Блейна уже покинули храм. Женщина сама рассказала нам об этом и заодно поведала другие детали. Сидя на ее кухне, мы с Риком жадно уплетали омлет с беконом и слушали не менее жадно. Оказывается, эньор Блейн держал путь к угольным карьерам; улучив момент, кто-то подкрался к нему и ударил несколько раз в спину отравленным клинком. Человека этого не нашли, он быстро скрылся, словно испарился – вот почему люди Блейна были так разозлены. Надо было спасать эньора, и мужчины поспешили в Тоглуанский храм Великого Дракона.
—…Ох, что теперь будет-то, — вздыхала тетя Уля, не первый год отрабатывающая в храме грех и приставленная к кухне. — Как они явились, эта злобная толпень, на конях своих черных, я сразу поняла, что дело худо. А как услышала, что средь них сам Блейн, так чуть не рухнула! Ллара Эула, сердце наше, ради нас правила нарушила, только ради нас спасла погань эту… Накажет ее Великий Дракон, ох, накажет…
Мы с Риком переглянулись, и служитель сказал:
— Не бойся, тетя Уля. Великий Дракон простит нашу ллару, она же не из-за выгоды отступника спасла.
— Так-то оно так, но боязно все равно. А вы, эньора, — с преувеличенным почтением обратилась ко мне женщина (еще бы не преисполниться почтением, когда тебя охватывает огонь!), — откуда?
— Это тайна, — ответил за меня Рик. — Эньора Валерия скрывается от страшной опасности, ллара Эула приняла ее тайно и держала ее присутствие под секретом. Ллара велела представлять эньору как простую девушку, которая приехала в храм искуплять грехи.
— О-о! — выдохнула властительница кухни; ее глаза зажглись интересом. — Как хорошо, что не попались вы на глаза Блейну, эньора…
Я усмехнулась про себя: это явно была попытка узнать, не от него ли я скрываюсь.
— Они выехали на рассвете, — продолжила тетя Уля, не дождавшись от меня ответа. — И сразу задышалось свободнее. Бедная наша ллара! Столько волнений из-за этого Блейна, чтоб погас его огонь!
Посидев еще на кухне, мы с Риком ушли, чтобы отоспаться. Перед тем, как лечь в кровать, я достала рубин и долго на него смотрела, словно хотела увидеть в нем ответы на свои вопросы.
Что, если ллара Эула права, и Великий Дракон отправил меня сюда, чтобы я спасла Блейна? Получается, тогда я уже исполнила свою жизненную миссию… Надеюсь, выполнение миссии не означает окончание жизни, и я буду жить еще много-много лет, благо что теперь у меня есть, на что жить.
Следующим утром ко мне зашла ллара Эула, одетая наряднее, чем обычно. К тому времени я отлично выспалась и жуть, как оголодала, так что спросонья перепутала сложно уложенные золотистые волосы ллары с пышным кренделем.
Женщина рассказала, что Священный огонь снова сделался мирным и ласковым, а это прямое свидетельство того, что Великий Дракон всем доволен, и, посмеиваясь, добавила, что все в храме теперь знают, что я «иноземная страдалица, скрывающаяся от страшной опасности».
— Тетя Уля поработала? — улыбнулась я.
— А ты бы удержалась от искушения разнести такую новость? — спросила, хитро прищурившись, Эула, и рассмеялась так легко и беззаботно, словно не она была день назад настроена на смерть.
— У вас хорошее настроение, — отметила я.
— А у тебя, Валерия? Хорошо спала после столь сложного дня… и ночи? Рик рассказал, что вы вместе отмывали Святилище после того, как его осквернил Блейн. Зачем же ты марала руки? Не тебе, перерожденной, убирать всякую грязь за отступниками.
— Мне было нетрудно. Рик бы один не справился.
— Это похвально, — кивнула женщина. — Не всякая эньора снизойдет до того, чтобы мыть полы, пусть и в Святилище. Но более не утруждай себя подобным. Накинь платок на плечи и обуйся. Я проведу тебя на кухню, там тебя уже ждет горячая вода; тебе нужно вымыться. Заодно позавтракаешь.
— Как скажете, ллара, — отозвалась я.
Два часа спустя, сытая, бодрая и чистая, я вернулась в комнату в сопровождении ллары Эулы. Женщина помогла мне высушить волосы и долго-долго их расчесывала гребнем, пока они не стали потрескивать.
— Наш эньор здесь, — шепнула она, — скоро я представлю тебя ему.
Мое сердце встрепенулось. Эньор Тоглуаны здесь… Он будет решать мою судьбу…
— Не бойся, — успокоила меня ллара, и начала заплетать мои волосы в косу, — все будет хорошо. Эньор позаботится о тебе.
Я нервно прикусила губу.
Рассказы Эулы о том, как живется в Империи, не очень-то меня вдохновили, особенно мне не понравилась роль женщины в обществе. Меня, скорее всего, поскорее выдадут замуж, и всю оставшуюся жизнь я буду зависеть от своего мужа. Хорошо, если он окажется нормальным человеком, добрым и понимающим, но что, если мне достанется напыщенный индюк, злобный дурак или кто-то вроде Блейна?
— Ллара Эула, — вымолвила я, — а могу я тоже стать драконовой невестой, как и вы? Я ведь невинна.
— Нет, дитя мое, это невозможно. В ллары избирают девочек в семь лет, не младше и не старше. И почему ты говоришь об этом? Неужели будущее тебя пугает? Ты мне показалась достаточно смелой и дерзкой особой.
— Если бы у меня был выбор, я бы стала, как вы, — сказала я.
— У тебя своя судьба, Валерия, — проговорила Эула и, перехватив кончик моей косы яркой лентой, подошла к шкафу-гробу, достала то самое красно-коричневое платье и помогла мне одеться.
Затем ллара придирчиво меня осмотрела и, решив, что я выгляжу подобающе, повела на встречу с эньором. Я шла, как на казнь; хоть я и пробыла в храме совсем мало времени, успела привязаться к этим мрачным стенам и запомнить жилую часть, Святилище, да и сердцем прикипела к Рику и Эуле. Чувствуются в них надежность, правильность, благородство… Хочется пожить с ними еще какое-то время, пусть и придется и дальше полы намывать, на кухне убираться, и делать все, что нужно для благополучия храма.
Но это эгоизм чистой воды, я не должна занимать чужое место, к тому же никаких особых эмоций культ Великого Дракона у меня не вызывает. Мне просто хочется спрятаться в этом теплом местечке вдали от всех, под защитой ллары Эулы…
Мы вышли в клуатр и приблизились к колоннам; во внутреннем садике разговаривали о чем-то несколько мужчин. Один из них заметил нас, и другие тоже повернулись к нам.
— Все будет хорошо, — шепотом повторила Эула, когда самый рослый из мужчин направился к нам. — Это Валерия, мой эньор! — обратилась к нему драконова невеста. — Та самая перерожденная девушка. Валерия, перед тобой эньор Тоглуаны Брадо Гелл.
— Мое почтение, эньор Гелл, — вымолвила я.
— Добро пожаловать в Тоглуану, — произнес мужчина густым приятным голосом.
Обменявшись любезностями, мы стали разглядывать друг друга.
Эньор был одет неброско – темные штаны, простая стеганая куртка, немаркий серо-коричневый плащ, края которого заколоты фибулой в форме язычков пламени; на ногах высокие сапоги. Густые темные кудри с легкой проседью растрепаны ветром; лицо мужественное, красиво слепленное, черты выразительные: хищный нос, резкая линия губ, высокие скулы, прямые брови, серо-зеленые глаза.
Красивый мужчина, хоть и не первой молодости; ему явно не меньше сорока. Наши взгляды встретились, и я смутилась; сердце от волнения затрепыхалось птичкой.