За моим плечом висел ирут, который я заранее переторочил. На груди два кинжала в удобных чехлах, на левом боку продолговатая сумка с болтами, а в правой руке арбалет. Сердце учащённо колотится. Пока всё идет так, как и должно идти. Есть немного страха и возбуждения, предчувствия боя и здорового мандража, который выдают еле заметное подрагивание поджилок и некоторые излишне резкие движения. Это нормально, только мёртвые и дебилы не боятся и ни за что не переживают, а нормальный человек в стрессовой ситуации просто обязан это делать. И главное во всём этом – не перейти зыбкую грань между лёгким беспокойством и настоящим страхом, который может утопить сознание в пучине паники…
Спустившись с горы, где расстался с партизанами, я прошёл лес и приближался к перевалу. Между деревьями появился просвет, и впереди можно было разглядеть пару костров, рядом с которыми скользили редкие тени людей. От окраины чащобы, где я находился, до ассиров было двести метров – это всего триста осторожных шагов, сделав которые я окажусь перед вражеским лагерем. Вокруг тишина, и можно выходить на открытое пространство, а затем, прячась между валунами, раскиданными по поляне, подобраться на расстояние удара по противнику и действовать.
Однако мой план несколько иной. Я понимал, что горная пехота Ассира – это профессионалы, и вчерашний бой был ярким тому подтверждением. Значит, вражеский командир просто не мог не выставить на опасном направлении боевой дозор, который я пока никак не мог обнаружить. Поэтому одно из двух своих боевых заклинаний, которые были готовы к применению, я решил потратить на дальнюю охрану и только одно кинуть в лагере. Выбирать смысла не было, для меня всё ясно. «Плющ», коварный душитель, будет применяться по дозорным, а «Чёрная петля», убийца органики, из которой состоят человеческие тела, по вражеским офицерам и магу, наверняка спящим в палатках в самом центре стоянки. Но дозорных не видно и не слышно. Так что, решив не торопиться, время только первый час ночи, до рассвета ещё далеко, без какоголибо движения я застыл на месте. И спустя несколько минут моё терпение было вознаграждено.
Слева раздался шорох, а затем приглушённое покашливание.
«Есть! Они здесь, и я не ошибся, – с удовлетворением подумал я и улыбнулся. – Значит, я всё делаю верно, и уроки моего наставника сержанта Сантина не прошли для меня даром».
Я начал смещаться в сторону шума, который быстро прекратился. Рука осторожно раздвигала ветки на пути движения, ноги бесшумно ступали, и через семьвосемь метров я снова замер. Потом медленно выглянул изза ствола большого дерева. Привыкшие к лесной темноте глаза обшарили кустарник передо мной и вычленили из общей картины пять прячущихся в кустарнике несуразных наростов. Это и были дозорные ассиров, которые караулили сон своих товарищей. Нормально. Можно действовать.
Переложив арбалет в левую руку, которой я так до сих пор и не привык работать как правой, на секунду я прикрыл глаза. Моё сознание потянулось к энергокапсуле с «Плющом», и она послушно отозвалась. Сила перетекла в свободную ладонь, и раскинутые веером пальцы резко метнули её вперёд, в направлении врагов.
Невидимые энергетические плети, синеватого оттенка, которые не заметны подавляющему большинству людей, словно молнии, извиваясь рассекли воздух и обернулись вокруг шей солдат. До меня донёсся их приглушённый сдавленный хрип, а пальцы стали чувствовать пульсацию крови этих людей. На очень короткий миг, может быть на одну секунду, всё прекратилось. Заклятие ждало моего окончательного решения, и пока ещё я мог рассеять «Плющ» и пощадить попавших под удар древней магии врагов. Но конечно же оставлять жизнь убийцам я не хотел. Всё же не институт благородных сэров и пэров заканчивал, а военный лицей «Крестич». И, следуя заученной инструкции, прочитанной в книге жреца Сайра, я резко и крепко сжал пальцы в кулак. Тут же мой слух уловил хруст шейных позвонков и хрящей, а глаза увидели, как одновременно, словно по команде, пять похожих на высокие пеньки силуэтов упали наземь. Всё было кончено. Первое применение «Плюща» состоялось, результатом я остался доволен, и одно из препятствий на пути к вражеской стоянке было устранено.
Пройдя мимо трупов боевого ассирского дозора, я сдёрнул с плеч одного из погибших серый плащ с какимто еле видимым серебристым узором на спине, накинул его поверх своей горки и, оставив здесь арбалет и болты, направился к основным вражеским силам. Впереди ещё встреча с часовым, которого необходимо убрать, а затем подход к командирам горных пехотинцев. И тут уже как фишка ляжет. Получится охранника, который под прикрытием боевого дозора расслаблен и спокоен, тихо прикончить, операцию продолжаю. А если нет и поднимется шум, применю «Чёрную петлю» и отойду. А после, сколько смогу, побегаю по лесу и, только подстрелив пару врагов, уйду по следам беженцев.
Не таясь я шёл по открытому пространству между зелёнкой и стоянкой противника, специально пару раз запнулся и вполголоса просипел пару неразборчивых фраз. И караульный, одиночный воин с копьём в руке невдалеке от крайнего, уже почти погасшего костра, окликнул меня. Снова я пробурчал какуюто галиматью и вплотную приблизился к часовому, который, не чуя беды, весело усмехнулся, понизил голос до полушёпота и чтото сказал. Видимо, он посчитал, что один из дозорных пьян и возвращается на стоянку за добавочной винной порцией.
Это хорошо, что он сглупил, определённо мне везло. И, подумав, что наглость второе счастье, кулаком я резко ударил принюхивающегося ко мне часового в горло. Воин подался назад и согнулся, копьё выпало из его руки, а ладони машинально схватились за разбитую гортань. Я навалился на него всем телом, прижал к сырой траве, на которую начинал опускаться туманный горный конденсат. Мои руки при этом сомкнулись на его ладонях и сильнее надавили на них. Ассир захрипел и задергался, но серьёзного сопротивления оказать не смог и вскоре затих.
Быстро оглянувшись по сторонам, я убедился, что всё тихо. Горные пехотинцы в тридцати – сорока метрах, завернувшись в плащи, лежали вокруг потухающих костров. Луны видно не было, и над всем перевалом, который был накрыт тенью близлежащей горы, царил покой.
«Только бы не сорвалось, – облизнув пересохшие губы, подумал я, – хорошо бы и дальше фартило. Но удача сопутствует смелым, это факт, и значит, надо рисковать дальше».
Отогнав прочь думки, которые могли ослабить мою решимость продолжать дерзкую операцию, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. И, поднявшись на ноги, направился к центру стоянки. Мои шаги были аккуратными, осторожными и тихими, но в то же время и уверенными, хотя, по чести сказать, ноги были как ватные, а чувство опасности и знание того, что кругом враги, продолжали давить на психику. Но я не отступал. Вошёл в круг неяркого света, который давали прогоревшие багровые древесные угли, миновал один костер, второй, третий и оказался невдалеке от шести походных палаток, которые одна к другой вплотную стояли перед штабной пещерой Калагана.
«Ну, – я сплюнул с губы соринку и посмотрел на ещё одного часового, сидевшего на камне рядом с костерком перед командирскими палатками, – «он сказал: «Поехали!» и махнул рукой»».
Моё сознание снова потянулось к энергокапсулам, обошло пустоту «Плюща», огладило «Истинный свет» и «Полное восстановление», выбрало «Чёрную петлю», и в мою ладонь влилась губительная для врагов сила, которая приняла вид верёвки, естественно чёрной. Что делать дальше, я понимал. Но теория и практика – это, как говорится, две совершенно разные вещи, и, как пройдёт применение оружия, нацеленного на убийство многих людей, я не знал, однако надеялся, что, как и в случае с «Плющом», всё сложится хорошо.