Однако не блестящие военные операции сделали их известными и определили их историческое значение, а их исключительное приятие цивилизации и тот факт, что они стали защитниками китайской цивилизации от остальных варваров.
Разумеется, в самом начале, в царствование Тоба Гуя, Тоба Сэ (409–423 гг.) и Тоба Дао (423–452 гг.), которые были у тоба самыми заметными правителями, они проявили все свои лучшие качества и одновременно все пороки, присущие варварам. Но, начиная с царствования Тоба Сюня (452–465 гг.), они приняли буддизм и стали усиленно насаждать его в Китае: к примеру, в Лояне насчитывалось не менее 1300 пагод. Тоба Хун I проявил такое религиозное рвение, что отказался от трона и ушел в монастырь. Его сын Тоба Хун II (471–499 гг.) прославился тем, что при нем были созданы скульптурные гроты Лоньшеня. В таких условиях буддизм стал государственной религией.
Пятисотлетнее владычество тоба в Китае и вытекающие отсюда значительные политические и военные последствия обязывают нас более подробно остановиться на завоевательных устремлениях этого народа.
К началу 400-х гг. царству Вэй, т. е. «тюркскому Китаю» племени тоба, угрожала волна варваров – жужаней, чье название в китайской транскрипции может звучать как «дурно пахнущие насекомые». По мнению лингвистов, речь идет о чисто монгольской орде (как и их предшественники сяньби). Один из предводителей, Шо-Луэнь, прославил свой народ тем, что в 402 г. покорил соперничавшую орду – као-кью, – которая обитала в районе Кобдо и Урумчи и представляла собой предков тюркских талашей и уйгуров. После этого жужани царствовали в Северном Гоби от Леахо на востоке, на корейской границе, до верховьев Иртыша на западе и почти до Карашара. Титулы «хан» и «каган» впервые появились у жужаней, т. е. это монгольские титулы, заменившие прежний титул шаньюй, который использовали племена хуннов.
Перед лицом угрозы со стороны новой империи кочевников правители тоба, или династия Вэй Северного Китая, предпринимали решительные наступления в виде превентивных операций в Гоби. Тоба Гуй одержал первую победу и отбросил кагана жужаней Шо-Луэня с излучины Хуанхэ (402 г.).
Тоба Сэ, продолжая защищать северные подходы к Великой стене от жужаней, продвинулся дальше на юг и отобрал у Южной Китайской империи город Лоян вместе с частью Хэнаня (423 г.).
Тоба Дао, сын Тоба Сэ, отразил угрозу со стороны жужаней в 423 г. В 425 г. он совершил против них карательный поход со своей конницей и прошел Гоби с юга на север (резиденция кагана жужаней находилась на Орхоне), затем он напал на другое царство варваров – Хья, основанное в Шаньси ханом хольенов, и захватил ханскую ставку около Пинъяна, на севере Шаньси (427 г.). В это время его военачальники действовали в Чанане (426 г.). В 431 г. они разгромили хольенов и присоединили Шаньси к царству тоба. В 436 г. войска Тоба Дао захватили царство Янь, последнюю территорию муюнов, и аннексировали его.
В 439 г. Тоба Дао покорил государство Пей-Лянь в Ганьсу. Правящее семейство Пей-Лянь – хуннский клан, правивший там с 397 г. под именем Цеу-Кью, – сбежало в Турфан, захватило этот район и царствовало здесь с 442 по 460 г.
Аннексией страны Пей-Лянь тоба завершили завоевание всех тюрко-монгольских царств в Северном Китае, исключением было царство Наньян в Шаньдуне, остаток муюнских государств, которое было аннексировано в 410 г. Южно-Китайской империей. После чего в этом регионе остались две силы: большое царство Тоба, или царство Вэй, как они называли свою страну на китайский манер, и исконно Китайская империя на юге, где Нанкин играл роль Византии. Действительно, картина напоминает римский мир, поделенный в VIII в. между франками, которые завоевали Запад, уничтожив остальные «варварские» царства, и Византийской империей, которая оставалась властительницей Востока.
Последствия этих завоеваний для народов Центральной Азии были настолько значительны, что они стали называть Северный Китай страной Тоба, так же, следуя их примеру, называли этот народ византийцы: табгачи – по-тюркски, тамгадж – по-арабски, тайгаст – по-гречески.
Объединив северную часть Китая, Тоба Дао провел в Гоби большую военную кампанию против жужаней, которая стала для последних настоящим бедствием (429 г.), затем закрепил свой успех в 443 г.
В 445 г. армия тоба примерно наказала Шаньшань, который блокировал все пути на запад, а в 448 г. генерал тоба Ванду Гуй наложил дань на Карашар и Кучу. В 449 г. состоялась третья экспедиция Тоба Дао в Гоби.
Тоба Дао – самая яркая личность этой энергичной тюркской династии, которая рьяно защищала от своих вчерашних родичей, оставшихся кочевниками, древнюю китайскую цивилизацию. Он отличался исключительной храбростью и наводил страх на жужаней, которые прежде пользовались слабостью китайских императоров и постоянно нападали на империю. Он поставил точку в масштабных походах, т. е. сделал примерно то же, что Хлодвиг сделал для Галлии. Он сам китаизировался в достаточной степени, но поддерживал в своей орде традиционный тюркский воинственный дух. Он отказался сменить старые стоянки в Пинчэне, на севере Шаньси, на пороге степей в исторические столицы древнего Китая – Лоян и Чанань, захваченные его армиями. Он также сохранил варварский тюрко-монгольский обычай, согласно которому перед восхождением на трон очередного царя тоба убивали его мать, чтобы избежать обиды и зависти возможных детей-соперников. Нет нужды говорить, что с такими взглядами он питал к буддизму глубокую антипатию, в которой сочетались его чувства воина-варвара и ненависть к даосам со стороны его окружения. В 438 г. он упразднил орден буддийских монахов, а в 446 г. издал указ об их преследовании.
Преследования буддистов прекратил его внук, Тоба Сюнь, который пришел к власти в результате дворцового переворота (452–465 гг.).
В буддийских пещерах Юньгана, на севере Шаньси, вырытых между 414 и 520 гг., обнаружены скульптуры, составившие славу вэйского искусства и датированные временем царствования этих властителей; они выполнены с глубоким религиозным подтекстом, греко-буддийская основа которого пришла сюда через Гандхару по тропам Тарима и создала творения того высокого мистицизма, который можно назвать предшественником романской и готической скульптуры. Даже собственно китайские династии были слишком пропитаны национальными предрассудками и конфуцианским классицизмом, чтобы безоговорочно воспринимать мистику, пришедшую из Индии, поэтому буддийская скульптура императорских династий того времени – в Нанкине и даже в Лане – далека от таких взлетов религиозного экстаза.
Во многих отношениях именно благодаря своему варварскому происхождению племена тоба, эти франки Дальнего Востока, оставили в Юньгане, а затем в Лунмэне шедевры, сравнимые с Шартрским и Реймским соборами, и в этом, возможно, заключается один из самых неожиданных результатов завоевания древнего Китая степными кочевниками. Более того, великие походы V в. на Западе, когда общество, созданное западными варварами, в достаточной степени христианизировалось, принесли после «смутных» веков блестящие столетия Средневековья. Великие походы IV в. на Востоке еще раньше дали такие же результаты, потому что уже в течение ста лет Вэйский Китай впитал в себя достаточно буддизма, чтобы дать нам выдающуюся скульптуру Юньгана и Луньмэня.
Шли годы, а китаизация и обращение тоба в буддизм не погасили в них тюркскую энергию. В царствование Тоба Сюня племена тоба захватили оазис Хами (456 г.) и наконец в 448 г. нанесли жужаням такой сильный удар, после которого у тех осталась (до 552 г.) лишь тень былого могущества. Местные племена подняли головы и стали готовиться к предстоящему владычеству тюрков.
При Тоба Хуне I тоба перенесли направление своих завоеваний в исконно Китайскую империю, т. е. на юг: в 466 г. они взяли Пинчэн в Ганьсу, в 467 г. захватили бассейн Хуанхэ, в 469 г. завоевали Шаньдун. В 467 г. они нанесли сильный удар по родичам сяньби, т. е. монголам, которые с начала века поселились в Кукуноре.
Тоба Хун был настолько ревностным буддистом, что в 471 г. отрекся от трона в пользу своего юного сына и ушел в монастырь. Новый монарх – Тоба Хун II – с такой же симпатией относился к буддизму и под влиянием этой религии сделал законы намного гуманнее. Он завершил китаизацию тоба, а в 494 г. перенес свою столицу из Пинчэна в Лоян (кстати, византийские и сирийские географы иногда называли его Таугаст по имени тоба), и именно к этому периоду относятся знаменитые буддийские пещеры Лунмэня, с их скульптурами, которые датируются 494–759 гг. Но, полностью приняв китайскую культуру и буддийскую веру, тоба утратили воинственный дух своих прародителей тюрков. Все их попытки объединить Китай под своей властью, т. е. присоединить Южную империю, успехом не увенчались. Царь Тоба Ко (499–515 гг.) сделал последнее усилие в этом направлении, но его войска не смогли преодолеть линию Хуанхэ, которая служила границей между двумя империями и за которой находилась неприступная крепость Чоньли.