Годы заточения никак не повлияли на отменное чутье его бабушки во всем, что касалось ферганской знати, союзов, вражды, слабостей и амбиций видных семейств. Исан-Давлат была в курсе сложных, запутанных родственных связей и наследственных притязаний, но еще она, словно обладая способностью заглядывать людям в души, нутром чуяла их страхи, вожделение и тщеславие и знала, как все это можно использовать наилучшим образом. Внимая ее наставлениям, Бабур, прежде и не подозревавший в себе таких способностей, так хорошо освоил искусство убеждения, если не сказать манипулирования, что успешно склонил на свою сторону нескольких весьма влиятельных племенных вождей. За ними, почуяв, что перевес на стороне Бабура, потянулись и другие, придя к выводу, что если сейчас он и не в состоянии вознаградить их, то такое время непременно настанет, и награда будет весьма щедрой.
По мере того как росло его политическое влияние и увеличивалось в числе войско, Бабур усиливал натиск на восток. За последние полгода он овладел крепостями Сокх, Кассан и Карнон, причем две последние сдались без боя. Теперь он наконец находился не так уж далеко от Акши, и было очевидно, что довольно скоро сможет низложить Джехангира и снова провозгласить себя властителем Ферганы. Но, мысленно говорил он себе, покусывая губу при взгляде на карту, придется потерпеть до окончания зимы. По обледенелой земле вообще мало кто двигался: можно было приметить разве что лису или оленя, блуждающего в поисках пищи, да ястреба, высматривавшего, паря в небесах, неосторожную мышь. Сезон, когда с покрытых льдом стен свисали сосульки и стояла такая стужа, что людям было трудно дышать, плохо подходил для ведения боевых действий.
— Бабур, слушай внимательно. Я хочу обсудить с тобой кое-что важное. Мы с твоей матерью решили, что тебе пора жениться. Тебе уже семнадцать лет. Но главное, правильный союз упрочит твое положение.
Исан-Давлат взглянула на него с торжеством во взгляде.
— Все уже устроено — по крайней мере, в целом. Мы с твоей матерью задумались над этим, еще когда находились в заточении, ну а уж как освободились, я тут же начала поиски и переговоры. И вот вчера прибыл гонец с добрыми новостями. Предложение о союзе, на которое я возлагала большие надежды, принято. Если ты доволен, а я представить себе не могу причины, с чего бы тебе этому не порадоваться, так можешь отправляться за невестой, как только начнет таять снег.
Бабур уставился на нее, разинув рот, не в силах вымолвить ни слова. Даже спросить, кто эта девушка, которую его своенравная бабушка сосватала ему, не поставив его в известность, сил не было.
Воздух еще оставался холодным, но зима уже отступала, и островки зеленой травы под стенам Шахрукийяха становились все больше. На женской половине царило невероятное возбуждение: Ханзада, так та вообще не может говорить ни о чем, кроме предстоящей свадьбы, уныло думал Бабур, возвращаясь через двор из конюшни, где осматривал своих лошадей, которые от зимней кормежки и долгого пребывания в стойлах похудели и стали раздражительными. Судя по отпечаткам копыт на досках, им не терпелось снова припустить галопом по холмам. Бабур относился к этому с пониманием и сочувствием: ему и самому хотелось того же.
На самом деле его одолевало не только нетерпение: он откровенно злился. Конечно, ему с детских лет было известно, что браки между членами правящих домов заключаются не по личной привязанности, а из политических соображений. Как это часто бывает, Бабур был еще ребенком, когда ему присмотрели невесту, и он даже был формально обручен, но с нежданной смертью отца и последовавшей круговертью событий это было предано забвению. Тогда он решил, что когда придет время жениться, он устроит все сам, но не вышло. Бабушка и матушка опять обошлись с ним как с несмышленышем, а не правителем: сговорились обо всем за его спиной и поставили перед свершившимся фактом. Похоже, Исан-Давлат ждала от него благодарности, тогда как Бабур, при всей его к ней любви и уважении, порой готов был свернуть ей шею.
Но, видя тихую радость матери, которой так много пришлось за последнее время пережить, слушая ее рассказы о том, что их с отцом брак был тоже заключен из политических соображений, но стал в результате союзом любящих сердец, Бабур так и не смог отважиться на протест, потому что в глубине души понимал: упрямиться не стоит. Женщины были правы, он нуждался в сильной поддержке, надежном союзе, скрепленном браком. Да и все советники в один голос утверждали, что невесту ему подобрали с умом, переговоры были проведены толково, хоть их устроители и присвоили себе право выступать от его имени.