Падишах вот уже несколько недель не имел никаких известий от Хуррама. Последним, о чем ему сообщили, было выздоровление Рошанары, и теперь ему не терпелось узнать, действительно ли поход развивается так успешно, как это предсказывал его сын. Он протянул руку за письмом и сломал печать.
«Хотя я еще не захватил Малика Амбара, я разбил его армию и завладел его казной», – писал Хуррам своим твердым почерком. Детально описав стычку с войсками абиссинца в излучине реки, он закончил письмо словами: «Наш враг отступил на свою территорию как побитая собака. Как только перегруппирую войска и пополню запасы, я начну его преследование. В своей победе я не сомневаюсь».
– Отличные новости, Маджид-хан, – довольно улыбнулся Джахангир. – Мой сын победил Малика Амбара на поле битвы, и тому пришлось бежать. Надо рассказать об этом госпоже.
Несколькими минутами позже он вошел в покои Мехруниссы.
– Я наконец получил письмо от Хуррама. Вот, взгляни…
Супруга падишаха стала внимательно читать, но еще до того, как она закончила чтение, Джахангир принялся восхвалять достоинства сына.
– Он проявил себя таким зрелым, таким мудрым… Когда он вернется в Агру, я назначу его постоянным членом военного совета. Он это заслужил.
Улыбка на губах Мехруниссы, когда она слушала эти восхваления, была гораздо веселее ее мрачных мыслей. Она никак не ожидала, что Хуррам сможет достичь столь многого. И уж, конечно, она не думала, что это произойдет за такой короткий промежуток времени. Так что когда молодой человек вернется во главе армии победителей, что сможет помешать Джахангиру провозгласить его своим наследником? Для него это будет совершенно естественный поступок…
– Нам надо это отпраздновать, – сказал правитель. – Позже, когда станет немного прохладнее, я прикажу организовать скачки на верблюдах на берегу Джамны. Мне уже давно хочется испытать животных, которых прислал мне раджа Амбера. Он клянется, что раджпутским беговым верблюдам нет равных в мире, но я в этом сомневаюсь…
– Отличная идея. Я буду наблюдать со своего балкона.
Однако позже, когда Мехрунисса увидела, как Джахангир со своими телохранителями рысью поскакал на берег, туда, где воины устроили круг для скачек длиною в полмили, у нее разболелась голова, и она потеряла всякий интерес к этому представлению. Обычно правительница с удовольствием наблюдала за скачками на верблюдах – ей нравились фырканье животных, бегущих с вытянутыми шеями, крики наездников, рев толпы… Сразу после их женитьбы падишах сам участвовал в скачках и даже довольно часто побеждал в них. Мехрунисса помнила, как после победы он возвращался в ее покои, весь покрытый по́том победы… Она отвернулась от берега реки как раз в тот момент, когда трубачи подняли к губам свои инструменты, чтобы дать сигнал к началу первого заезда.
– Салла, – позвала жена падишаха. – У меня что-то глаза разболелись. Сделай мне массаж – это всегда успокаивает меня.
Как только Мехрунисса устроилась на красном атласном валике, армянка осторожно приступила к работе, искусно разминая мышцы ее шеи. Пульсирующая боль постепенно исчезла, и правительница мысленно вернулась к пакету от Хуррама. Может быть, она вновь ошиблась, заставив Джахангира отправить сына на юг?.. Желая отдалить его от шахзаде, своими руками дала Хурраму возможность отличиться еще больше… Если ему удастся захватить или убить Малика Амбара – а он, кажется, в этом не сомневается, – шахзаде через несколько месяцев вернется ко двору, где неизбежно будет ждать новых почестей и ответственных постов. Он наверняка мечтает о… Хотя падишаху нет еще и пятидесяти, его леность, из-за которой он так быстро привык к приготовляемой ею смеси вина и опиума и из-за которой он позволяет ей помогать ему с выполнением его государственных обязанностей, может привести к тому, что правитель передаст основную часть своих обязанностей по управлению страной своему талантливому сыну, а сам посвятит остаток жизни изучению природных диковин. Страсть и то ощущение власти, которые так привлекали ее в муже, исчезнут. Это не пойдет на пользу Джахангиру, сказала себе женщина. Из-за этого он слишком рано станет стариком. А что будет с ней? Она превратится в скучающую и быстро стареющую повелительницу гарема… На мгновение перед ней возникло широкое морщинистое лицо Фатимы-Бегум и ее ленивое, обрюзгшее тело. Мехрунисса не позволит, чтобы подобное произошло и с ней. Гарем для нее слишком мал. Джахангир принадлежит ей, и никому больше – он ведь сам так часто говорит ей об этом. Взлет Хуррама надо не затормозить, а остановить. А может быть, даже повернуть вспять…