Лошади приостановились у леса и пошли медленно. Ворон шел впереди по одному ему видной узкой тропке, Элиза старалась ступать след в след, чтобы не направить Денну в высокую траву, где может находиться что угодно. Так, в молчании, они ехали несколько минут, пока окружающая обстановка не начала казаться Элизе знакомой. Впереди забурлила река, деревья стали приобретать узнаваемые черты. В свой единственный раз, когда выехала на прогулку с императором в статусе фаворитки, Элиза бродила здесь, пока он сам и Флоренсия сидели у реки и размышляли каждый о своем. И в тот же день ее ранили. Марта выстрелила в спину.
Элиза поспешила прогнать неприятную мысль. В груди засвербела паника, и девушка испугалась, что приступ может повториться. Поэтому быстро переключила внимание на деревья и бурную Имдар — самую большую пресноводную реку Радосса. Здесь она была узкой, но в некоторых местах расширялась настолько, что пересечь ее вброд было невозможно. Река являлась главным источником питьевой воды в королевстве и имела много ответвлений. Со времен окончания Великой Засухи она никогда не мелела.
Остановившись у реки, Ворон спешился. Тандер склонил голову и принялся утолять жажду. Вскоре к нему присоединилась Денна.
— Вижу, сегодня тебе лучше, — сказал Ворон с одобрением.
— Да, ваше величество. — Элиза уважительно склонила голову.
Император вздохнул.
— Мне это не слишком приятно, но мы кое о чем договорились, — сказал он. Элиза подняла на него взгляд. — Ты больше не должна обращаться ко мне таким образом. Скоро ты станешь императрицей, а ей не к лицу звать мужа «ваше величество». Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты перестала мне кланяться и обращалась... — он выдержал короткую паузу, — по имени.
В груди у Элизы образовался тугой ком. Она совсем не думала об этом, но не могла вот так взять и отбросить формальности. Ворон по-прежнему был для нее правителем, тогда как она сама — наряженной служанкой.
— Я... — заволновалась Элиза, — не уверена, что смогу...
— Таков обычай, Элиза, — непреклонно сказал Ворон. — Когда мы наедине, можешь звать меня по имени. В обществе я этого не потерплю.
— Но я... — смутилась девушка, — не смогу обращаться к вам по прозвищу. Это... необычно для меня.
— Тебе нечасто придется это делать, — сказал он.
У Элизы крутилось на языке сразу несколько вопросов, но она не задала ни одного. Не следует сердить императора. Если они поссорятся, может произойти новый приступ.
— У меня кое-что есть для тебя, — сменив тему, сказал Ворон, и поманил Элизу за собой.
Заинтригованная девушка, отбросив мысли о недавнем разговоре, отправилась за ним. Они подошли к поляне, на которой отдыхали в прошлый раз. На несколько секунд Ворон скрылся за стволом старого дуба, а когда вернулся, то у Элизы перехватило дыхание: в руках император держал изящный черный лук с серебристым орнаментом, украшающим оба плеча. Невероятно дорогое оружие было уникальным — Элиза это сразу поняла, увидев герб Империи на рукоятке лука и колчане для стрел, оперение которых покрывал серебристый лак. Довольный реакцией Элизы, Ворон протянул ей лук.
— Он твой.
Удобная рукоять легла в ладонь. Вес лука оказался идеальным — не тяжелый и не легкий. Девушка не удержалась и прицелилась. Никогда в жизни у нее не было такого совершенного оружия. Ворон протянул колчан.
— Можешь его опробовать.
Элиза не заставила просить себя дважды. Выхватив стрелу, она умело зарядила лук и, недолго думая, направила его вверх и спустила тетиву. К ногам упал желудь.
— Впечатляет, — похвалил Ворон. — В этом лесу водится дичь. Хочешь поохотиться? Я так и не сдержал обещание, но лучше поздно, чем никогда.
Элиза повернулась к нему с сияющей улыбкой.
— Спасибо вам! Вы не представляете, что это значит для меня.
— Представляю. Поэтому и сделал такой подарок.
— Спасибо.
Счастливо улыбаясь, Элиза забросила колчан на плечо и отправилась на поиски стрелы, а заодно и дичи.
.
Стояла вторая половина дня. Жара разыгралась, но на поляне, в плотной тени деревьев, было прохладно. На самодельном вертеле, установленном над маленьким костром, жарился заяц. Ворон и Элиза сидели на плотном покрывале в ожидании запоздалого обеда. Рядом с Элизой лежал лук, которого она то и дело касалась рукой. Охота была недолгой, но принесла много радости. Словно заставила ее родиться заново. В эти минуты не хотелось думать о дворце, будущем и страшных приступах, возвращения которых Элиза боялась, как огня. Но совсем не думать не получалось.