— Чувствую, наши дни сочтены, — злобно произнесла Вивиан, жмурясь от солнца. Цокнув языком, она отступила в тень. — Сначала она избавилась от Флоренсии, теперь и нас вышвырнет. Став императрицей, не потерпит наложниц.
— И как ей удалось, а? — подхватила Даяна.
— Разве непонятно? — удивленно воскликнула Лизетт. — Она же дочка бывшего императора. — Она посмотрела на Вивиан. — Непохоже, что император и принцесса влюблены друг в друга. Скорее всего, нас оставят. Их союз выгоден Империи, только и всего.
— Глядите-ка, умная нашлась! — фыркнула Вивиан. — Вот увидишь, она нас всех разгонит.
— Не кликай беду, — одернула ее Даяна. — И так тошно.
— От еды тебе тошно, — огрызнулась Вивиан. — Жрешь, как свинья. Удивлена, что император недавно позвал тебя. Ты же в одежду еле вмещаешься!
Даяна замахнулась, но Лизетт перехватила ее руку.
— Девочки, не ссорьтесь! — воскликнула она. — Сейчас мы должны поддерживать друг друга.
Даяна грубо высвободила руку и отвернулась. Вивиан насупилась. Лизетт, вздохнув, посмотрела в окно. Их дела и вправду плохи. Если будущая императрица пожелает избавиться от наложниц, она это сделает. Одним богам известно, что тогда с ними станет.
.
— Я предложил им много денег, — скорбным голосом говорил Заффар. — Столько, сколько хватило бы на всю жизнь, и потом бы осталось. Они могли купить новый дом, им никогда не пришлось бы работать. Но глупцы отказались... — Он всхлипнул. — Выбрали нищету... и тебя. Не слушали, что я им говорил. А говорил я, что обеспечу тебе достойную жизнь, сделаю уважаемым человеком. Не в рабство же забирал! — Заффар взглянул Ворону в глаза. — Твои родители были жестокими людьми. Они хотели для тебя несчастной жизни в бедности и голоде. Им было на тебя плевать.
— Если бы им было плевать, они бы меня отдали, — процедил Ворон.
— Неправда! — возразил Заффар. — Эти бесстыжие прикрывали истинное отношение к тебе ложной любовью. Но ее там не было. Если бы они любили тебя, не обрекли бы на такую жизнь.
— Кем ты себя возомнил, чтобы распоряжаться чужими судьбами? — Ворон отошел на шаг. Ладони сжались в кулаки. — Кто дал тебе право указывать людям, как поступать с их детьми? — Он резко повернулся. — Родители сделали выбор, который ты должен был принять.
— Как я мог?! — Заффар рванулся в который раз, но цепь снова его удержала. — Ты был таким худеньким, слабым... У меня сердце разрывалось...
Новый удар по лицу оборвал его речь. Из ран, нанесенных шипами, хлестала кровь.
— Не ври! — вскричал Ворон. — Тебя не волновало мое состояние. Ты нуждался в одаренном ребенке, из которого хотел воспитать тирана. И у тебя это получилось.
— Неправда, Рэйган... — простонал Заффар. — Я любил тебя, как сына...
— Довольно лжи. — Ворон с презрением посмотрел на него сверху вниз. — Будь ты честным человеком, я бы предложил поединок. Но ты этого недостоин. Благодаря твоим усилиям я стал тем, кто не прощает предательства и убийства близких людей. Элиза простила меня, но я не могу поступить так же с тобой. Поэтому, — он взял со стола кинжал, лежавший в стороне от пыточных орудий, — ты ответишь за то, что совершил.
Он медленно подошел к Заффару, не сводя взгляда с его перепуганного лица. Бронзовая цепь не позволяла старику призвать магию. Плача, он тянулся к Ворону, но тот равнодушно смотрел на попытки наставника воззвать к его жалости.
— Рэйган, сынок!.. — взмолился Заффар. — Пощади! Я уйду, и мы никогда...
Голос оборвался, из груди вырвался хрип. Кровь полилась изо рта. Последним, что услышал Заффар, было: «Я тебе не сынок». И душа старика выпорхнула из обмякшего тела.
Ворон вырвал из сердца Заффара бронзовый кинжал, который недавно протягивал Элизе, предлагая убить его. Капля крови сорвалась с острия. Чистым платком Ворон вытер клинок и отправил кинжал в ножны на поясе. Платок бросил на стол и повернулся к пытателю.
— Приберись.
Пытатель шагнул к бездыханному Заффару, затем поднял голову и задал императору немой вопрос.
— Вывезти на пустырь и закопать, — распорядился тот. — Опознавательных знаков не ставить.