Внутри свербело, в голову лезли неприятные образы, но Элиза, как ни странно, чувствовала, что все еще в силах управлять собой. Несколько дней назад такое настроение могло вызвать приступ, но теперь стена внутри казалась прочной. Элиза не понимала, что случилось. Не понимала, почему приступы вдруг прекратились. Ведь все было очень плохо! Она помнила, как пыталась себя изуродовать; перед глазами стояли жуткие видения, заставившие ее шагнуть из окна. Тогда Ворон чудом ее спас. Но, может, не только от смерти? Может, это он повлиял на ее разум и чувства? Магическим способом. Элизе захотелось об этом поговорить, но сейчас она была не готова встретиться с императором.
После короткого стука в покои вошла Ливэн. По выражению лица камеристки Элиза поняла, что та принесла очередную безрадостную новость.
— Его величество желает вас видеть, — глядя в пол, произнесла девушка. — Немедленно.
Элиза резко встала со стула. От слабости и тяжелых мыслей закружилась голова.
— Что случилось? — спросила она.
— Простите меня... — Ливэн принялась нервно заламывать руки. — Это я виновата. Не послушалась вас.
— Что ты натворила? — Элиза шагнула к ней, чувствуя, как сильно бьется сердце. Камеристка виновато молчала. — Ливэн, говори!
— Я... я вернулась на третий этаж и сказала Вивиан...
В потрясении Элиза схватила ее за плечи и встряхнула.
— Кто тебе позволил?!
— Простите... — захныкала испуганная девушка. — Но она так плохо говорила о вас, что я не сдержалась...
Элиза оттолкнула камеристку. Слабо, Ливэн лишь покачнулась.
— Когда я приказываю, ты должна выполнять! — Элиза сделала три глубоких вздоха, успокаиваясь. — Видишь, к чему приводит самодеятельность? Еще раз ослушаешься, будешь наказана.
Кипя от негодования и одновременно дрожа от страха, Элиза направилась к выходу. Ливэн посеменила за ней. У двери принцесса повернулась.
— Останься!
Чуть не плача, Ливэн повиновалась.
.
Стражи проводили Элизу в покои императора. Всю дорогу она шла неспешно, держа осанку, но внутри тряслась от страха. Меньше всего хотелось говорить сегодня с Вороном и, тем более, оправдываться за случившееся. Робко постучавшись, она получила приглашение войти. Стражи остались ждать снаружи.
Ворон стоял спиной ко входу, когда за Элизой закрылись двери. Чувствуя себя как на суде, она скованно поклонилась.
— Вы желали меня видеть?
Император повернулся. Взгляд его был суровым.
— Что это за выговоры наложницам? Объяснись.
Элизе стало трудно дышать. Не поднимая головы, она кусала губы и нервно массировала пальцы.
— Я жду, Элиза, — напомнил Ворон. — Мне донесли, что твоя камеристка устроила публичный разнос одной из наложниц, унизила ее. Как это понимать?
Набрав в грудь воздуха, Элиза попыталась взять себя в руки. С трудом удалось поднять голову и посмотреть императору в глаза.
— У нас был уговор, — как можно тверже сказала она. — Никаких фавориток. Вивиан заявила, что вы собираетесь присвоить ей этот статус, а еще нелестно отзывалась обо мне.
— С каких пор ты подслушиваешь болтовню наложниц? — сердито спросил Ворон. — Такое поведение не достойно принцессы. И, тем более, императрицы.
— Я не подслушивала. — Элиза до боли стиснула пальцы. — Она даже не пыталась говорить тихо.
— Так могла бы лично указать ей на место, а не подсылать камеристку, — упрекнул Ворон, и Элиза, не выдержав его взгляда, опустила голову.
— Я никого не подсылала...
— Хочешь сказать, она это сделала по собственной воле? Ты даже прислугу не можешь приструнить, Элиза. Как собираешься править целой Империей?
Закрыв глаза, Элиза горестно вздохнула. Если скажет правду, еще, чего доброго, Ворон распорядится наказать Ливэн плетьми. Она, конечно, глупышка, но преданна принцессе. Пусть уж гнев императора обрушится на Элизу.