Семь кораблей одновременно вышли с обеих сторон радосского порта и нанесли удар. Мощные снаряды сломали и опрокинули почти все катапульты, разорвали в клочья тела десятков воинов. Новый залп пробил корпуса пришвартованных кораблей, и те медленно опустились на дно. Опомнившись, имперские солдаты под командованием Тамира Ансари сосредоточились на обороне. Задействовав три оставшихся катапульты, нанесли удар по судам противника. Только один снаряд достиг цели, но, даже поврежденный, корабль устоял на воде и сумел дать отпор. Катапульта с жутким треском переломилась, и верхняя часть, падая, придавила трех зазевавшихся солдат.
В бой вступили лучники. В сторону вражеских кораблей градом полетели стрелы. Многих они, конечно, поразили, но не нанесли противнику ощутимого урона. Ансари орал во все горло, требуя пригнать новые катапульты, но на это уйдет время, которого у армии не было. Однако подчиненные все же отправились исполнять приказ.
Из последних сил держа оборону порта, генерал и воины не подозревали о другом бое, развернувшемся у стен дворца. Пешие северяне, окружив обитель императора, напали разом. Эффект неожиданности сработал, и им удалось заметно проредить защиту. Завязался кровавый бой, а вскоре в крепкие деревянные ворота врезался таран. Часть солдат обороняла тех, кто пытался прорваться, другая часть насмерть билась с защитниками дворца. После, наверное, двадцатой попытки дерево треснуло. Еще через несколько минут ворота пали, и остатки вражеского отряда хлынули в парадный двор.
.
Новый залп огласил порт, но ни один снаряд не достиг берега. Потому что на этот раз стреляли не вражеские суда. Искаженное яростью лицо Тамира Ансари на мгновение застыло, а затем озарилось радостной улыбкой.
— Мы спасены! — закричал он что было сил.
Один за другим, горящие суда северян скрывались в пучине вод. За ними показался флот из четырнадцати кораблей, во главе которого гордо шел флагман императора. Черный флаг с изображением головы кричащего ворона в профиль развевался на вершине грот-мачты. Измученные и раненые солдаты на берегу подняли радостный клич. Не прошло и минуты, как все семь судов противника были потоплены.
Преисполненный самыми счастливыми чувствами, Тамир Ансари упал на одно колено. Это же сделали остальные воины. Корабли подходили к берегу, и сердца солдат ликовали: им удалось отстоять Радосс.
Но Ворон общей радости не разделял. Стоя на носу корабля, он мрачно всматривался вдаль, и сердце терзало плохое предчувствие. Что-то не так. Это ощущение не давало ему расслабиться и насладиться победой.
Не дожидаясь, пока судно войдет в порт, Ворон преобразился. Черная птица, расправив крылья, взлетела к небу и устремилась в сторону дворца. Еще издали Ворон понял, что предчувствие его не обмануло.
Сломанные ворота лежали на земле. Рядом с ними почва была усеяна телами солдат — имперских и вражеских. А в парадном дворе шел бой.
В миг, когда черная птица опустилась во двор и на лету приняла человеческий облик, солдат с окропленным кровью лицом перерезал мечом горло последнему живому врагу — одному из командиров. Изо рта у того хлынула кровь. Хрипя и судорожно хватаясь за шею, враг упал на колени, а затем повалился ничком. Тяжело дыша, солдат повернулся, но выронил меч, увидев императора.
— Ваше величество. — Перед Вороном возник командир третьего батальона. Он тяжело дышал и держался за раненое плечо. — Они напали на дворец. Мы сумели отстоять его. Правда, не без потерь. Половина моего батальона уничтожена. Но враги мертвы. Все, до единого.
Ворон смерил его суровым взглядом, но в ответ лишь кивнул. Плохое предчувствие все еще терзало душу. Почему не перестало казаться, что случилось нечто еще? Нечто такое, что важнее и опаснее попытки захвата дворца?
В этот миг распахнулись парадные двери, и на широкое крыльцо выбежала молодая девушка. Путаясь в длинном платье, она сбежала по ступеням, громко рыдая. Увидев императора, бросилась к нему, и в ней он узнал Ливэн. Сердце на мгновение замерло, тело окатило холодной волной. Не добежав пары шагов, Ливэн оступилась и упала. Ворон наклонился, чтобы подать ей руку, и тут девушка, вскинув голову, вонзила в него отчаянный взгляд.
— Ваше величество!.. — захлебываясь слезами, прокричала она. — Госпожу похитили!
VIII. Разменная монета
Тридцатью минутами ранее