Император не любил говорить о политике в часы наслаждения, но уже несколько дней изменял своему же правилу. Тому была весомая причина. Разведчики донесли о последних изменениях в мире, что не могло не заинтересовать повелителя. В последние дни он внимательно следил за развитием событий и — что уж таить? — переживал за собственное положение.
— Неужели северяне присвоят себе Запад и Восток? — размышлял брат императора, Лим Хо-Ран. Он был младше него на двадцать восемь лет. — Не думаете ли, ваше величество, что этого им окажется мало, и нам придется готовиться ко вторжению?
Император лениво отмахнулся.
— Брось этот вздор. Нам не следует опасаться северян. Хорошо, если после войны они сумеют оставить себе хотя бы Север.
— Считаете, что Ворон не согласится на капитуляцию?
Лим Ки-Ран повернулся к собеседнику.
— Хо-Ран, ты еще слишком молод и плохо осведомлен о положении в мире. Не северян, а Ворона нам следует бояться. Этот узурпатор хитер и жесток; для него не существует ни правил, ни законов. Ты вправду считаешь, что он подарит свои владения Северному Альянсу? Ворон скорее принесет им собственную голову на блюде, чем захваченные территории.
— Поговаривают, что он привязан к своей супруге, — пожал плечами Лим Хо-Ран. — Ради ее спасения он может пойти на все.
— Что за глупые сплетни? — рассмеялся император. — У Ворона нет ни сердца, ни души. Императрица, конечно, хороша собой, но их брак — фальшивка. Это видно невооруженным глазом. Девчонка — единственная выжившая дочь убитого Вороном императора, принцесса по крови. Союз с ней выгоден для узурпатора. Будь она даже сорокалетней горбатой уродиной, он бы на ней женился. Народ легко обмануть так называемой любовью между врагами. Простолюдины глупы и наивны. Они верят в сказки до глубокой старости. Но мы-то с тобой не глупцы. Говорю с уверенностью: дни девчонки сочтены. Ворон пожертвует ею ради Империи.
— Но как же обман народа?
— Народу там промывают мозги уже два десятка лет. Эти бестолочи возведут императрицу в ранг великомученицы, когда им напоют о ее самоотверженности во имя Империи. Ворон сочинит очередную убедительную сказку, и опять доверчивые люди будут носить его на руках и прославлять. Так что, брат мой, опасаться нужно именно его. За тысячу лет он научился располагать к себе людей. Нельзя допустить, чтобы наш народ попал под его темные чары. Лишимся народа — лишимся власти.
Лим Хо-Ран задумчиво кивал. Брат считал себя правым и, возможно, так и было, но сердце мужчины сомневалось. Возможно, всему виной тайное чувство к банщице Дае, за которое, перестань оно быть тайным, младшего брата императора могут лишить фамилии и благ. Что-то подсказывало Хо-Рану, что это чувство погубит его и как принца, и как политика.
***
Поутру прибыл посол Фройда. Как того требует всемирный закон, он привез в дар императору два сундука с золотом и шелками, которые Ворон, не открывая, приказал отнести в сокровищницу.
В Западном дворце посла встретили, как положено — с почестями, а вечером состоялся фуршет. Посол остался доволен приемом, но все же не расслаблялся. Он приехал не ради музыки и диковинной еды. Впереди был серьезный разговор, исход которого либо установит мир во всем мире, либо развяжет новую войну. Зная Ворона, Северный Альянс начал готовиться к очередному сражению. Вряд ли император-захватчик так просто, ради юбки, отдаст свои владения северянам. Какой бы любимой эта юбка ни была.