Холод окатил Элизу, но она промолчала. Стражник оттолкнул ее и отправился за удаляющимся королем. Решетка со скрипом закрылась, в помещении снова стало темно. Только луна светила в маленькое окошко, но ее света было слишком мало.
В темноте послышались всхлипы. До Элизы постепенно начал доходить смысл сказанного: Рэйган за ней не придет. Его обещание спасти ее — ложь. Как и признание в любви. В ту ночь он прилетел попрощаться.
Хотелось кричать, но что это даст? Элиза снова осталась одна, везде лишняя, никому не нужная.
Она всегда была одна, и только сейчас поняла это окончательно.
Прошло около получаса, когда сквозь решетку вновь проник свет от факела. Элиза подняла голову и равнодушно посмотрела в ту сторону. Снаружи стоял стражник и отпирал замок длинным ключом. Тот щелкнул, и стражник вынул его из петель. Открыл решетку и посветил внутрь. Элиза узнала в нем человека, который поднял ее с пола и поставил на ноги перед королем. Сейчас он держал в левой руке странный предмет. Подойдя, протянул его Элизе.
— Переоденьтесь и следуйте за мной, — сухо велел он, после чего вышел и повернулся спиной к приоткрытой решетке.
Через несколько минут стражник покинул темницу в сопровождении неприметной служанки в сером платье и серой косынке, полностью скрывающей под собой волосы.
***
Настоящее время
Решающий час настал. За окнами давно стемнело, дворец начал погружаться в сон. За плотно закрытыми дверями в тронный зал велась важная беседа. Посол, как положено по уставу, стоял перед императором, сидящим на троне, в почтительной позе, с опущенной головой, и слушал его, не перебивая.
— Я долго размышлял, — заговорил Ворон после недолгого молчания, — и пришел к выводу, что ваши условия неприемлемы. — Посол не удержался, чтобы не вздернуть брови, но быстро отвел взгляд и расслабил лицо. — Агвид Фриберг Четвертый затребовал за жизнь императрицы слишком высокую цену. Вы знаете политику, господин посол, поэтому должны понимать, что такую цену платят только глупцы, которые не дорожат землями и народом. Я дорожу. Все это досталось мне кровью — моей и преданных воинов. Я не желаю, чтобы их храбрость и гибель на поле боя стали напрасными. Мне принадлежат Западный и Восточный Континенты, я не намерен их дарить. Но все же передайте своему королю, что также я не намерен вновь посягать на Изетту. Судьба королевства отныне в руках Северного Альянса.
— А как же ваша жена? — задал вопрос посол, не глядя на императора. — Отвергая условия, вы подписываете ей смертный приговор.
На лице Ворона не дрогнул ни один мускул.
— Императрица не глупа, — сказал он ровным голосом. — Она знает, что интересы государства превыше всего. И достойно примет смерть.
Посол украдкой взглянул на императора. Правду говорят: этот человек жесток, как сам Ашир. Как политика его можно понять, но как мужа... Все-таки Ворон и ему подобные не умеют любить. В глубине души послу стало жалко несчастную женщину, вынужденную проститься с жизнью в расцвете лет. Но таковы условия: капитуляция или смерть императрицы.
Ворон выбрал второе.
.
С тяжелым сердцем отправился посол на покой. Утром он поплывет домой, и уже через три дня король вынесет приговор бедной императрице. Сон навалился неожиданно быстро, но спокойствия не принес. Послу снились сцены сражений, реки крови и голова пленницы короля Агвида, катящаяся по земле, увлажненной дождевыми каплями. Сзади кричала и рукоплескала толпа, в остекленевших глазах казненной навеки застыл ужас...
Пока посол Северного Альянса смотрел страшные сны, Ворон находился в зале заседаний с советниками, стратегами и главнокомандующим армией Тамиром Ансари. На столе была развернута карта с пометками.
— Флот готов? — спросил Ворон, глядя на Ансари.
— Да, ваше величество! — отчеканил тот.
— А груз?
— В сохранности! Готов к отплытию.
— Хорошо. Выходим через час после восхода солнца. — Он очертил пальцем южную границу одного из Континентов. — Корабли дальнего боя остановятся здесь. — Палец переместился к западной границе. — Корабли ближнего боя войдут в этот порт. Его легко захватить. Здесь сосредоточится конница. — Теперь палец указывал в другое место. — Здесь — пехота. — Он вновь посмотрел на Ансари, затем указал на восточную границу. — Оставшиеся будут вести нападение отсюда. Скажи, что воины готовы и помнят, что от них требуется.