Стояла глубокая ночь, на палубе никого не было. Но стражник все равно двигался, крадучись, и шикал на Элизу, стоило той пойти быстрее или шумнее. Тюк уже вовсю оттягивал руки, неимоверно хотелось его выбросить, но Элиза терпела. Стражник тем временем добрался до люка, закрывавшего вход в трюм, и отпер его. Когда Элиза подошла к образовавшемуся проему, он огляделся, после чего взял у нее из рук тюк и поставил неподалеку. А Элизе приказал спуститься вниз.
В трюм вела обыкновенная лестница, тоже узкая, деревянная. Элиза спустилась во тьму, которую вскоре развеял свет от факела. В небольшом помещении стояло несколько бочек, какие-то мешки и два похожих сундука. Крышка одного из них была открыта.
— Полезайте внутрь, — сказал стражник, указывая на сундук. — Сидите тихо, как мышь. Когда будет можно, я выпущу вас размяться и справить нужду. Но до тех пор — ни звука.
Элиза несмело заглянула в сундук. Он был достаточно большим, чтобы вместить ее, но на удобства, даже малейшие, рассчитывать не пришлось. Внутри находились кожаный бурдюк и деревянная чашка, наполовину наполненная густой рисовой кашей. Заметив растерянность на лице девушки, стражник сказал:
— Придется поголодать. Это все, что я смог найти. Корабль отплывает ранним утром. Потерпите немного. Скоро вы будете дома. Если получится, я раздобуду еще немного еды, но не раньше, чем к утру следующего дня.
Не переставая смотреть на стражника, Элиза встала обеими ногами на дно сундука.
— Почему вы мне помогаете? — спросила она. — Вы служите Ворону?
Едва заметная ухмылка появилась на губах стражника, но тут же пропала.
— Все, у кого есть мозги, служат Ворону, — ответил он. — Полезайте в сундук. Нас могут увидеть.
Элиза покорно улеглась, и стражник закрыл крышку. Девушка оказалась в полной темноте и услышала, как щелкнул замок. Теперь она не выберется без помощи извне. Осталось лишь надеяться, что побег пройдет без происшествий.
Свежий ночной воздух попадал в сундук через тонкие круглые отверстия, замаскированные орнаментом. Элизе все еще было холодно и хотелось есть, но она решила приберечь кашу на тот момент, когда голод станет невыносимым. И к воде не притронулась. Стражник дал понять, что за время пути вряд ли обновит содержимое чашки и бурдюка. Значит, придется экономить.
Элизе почти не удавалось поспать. Было жутко неудобно, затекали суставы, еще и постоянная качка вызывала тошноту, с которой девушка едва боролась. Корабль плыл, иногда снаружи кто-то разговаривал, часто звучал голос стражника. Из разговоров Элиза поняла, что его назначили ответственным за сохранность груза. Все думали, что в обоих сундуках золото и шелка; никто, включая самого посла, не подозревал, какой груз везет судно. Не знал об этом и капитан.
К началу второго дня пути запасы были съедены и выпиты. Заметив это, стражник стал тайно давать Элизе воду и крохотные порции различной, не слишком вкусной еды. Только утром третьего дня она поняла, что мужчина отдавал ей большую часть своих порций. Поблагодарив, удостоилась в ответ равнодушного кивка. Стражник почти не разговаривал с ней. Несколько раз он выпускал Элизу из сундука. Она ходила по трюму, разминая тело, справляла нужду. Ей позволялось покидать сундук всего на несколько минут, и это время Элиза использовала сполна.
К счастью, не случилось ни шторма, ни других неприятностей. Стражник неотрывно охранял сундуки, никто в них не заглядывал. Элиза дремала, когда сундук, в котором она находилась, подняли и куда-то понесли. Девушка резко проснулась и схватила чашку и бурдюк — чтобы те случайно не ударились о стенку или друг о друга, тем самым вызвав вопросы у носильщиков.
Сердце затрепетало от счастья, когда Элиза услышала из сундука голос Ворона. Не сразу поверила ушам, но они ее не обманули.
Сундук опять куда-то понесли. И опять поставили на пол. Элиза услышала удаляющиеся шаги. На смену им появились приближающиеся, и скоро крышка сундука поднялась. Озаренное светом, над Элизой возникло знакомое лицо стражника.