Элиза, чувствуя сильную скованность, тоже не смотрела на императора. В ответ на его слова она кивнула.
— Да, мне здесь уютно. Но это твои покои. Я не должна их занимать.
— Элиза, дворец большой, — с легкой улыбкой сказал Ворон. — Я найду, где переночевать.
— Но...
— Пожалуйста, не спорь.
— Хорошо. — Элиза украдкой взглянула на него. — Ливэн подтвердила, что ты прогнал наложниц...
— Я тебе не солгал, — произнес император. — Мне они больше не нужны.
— Если это из-за меня, то... — От волнения Элиза крепко обняла свои плечи. — Я просила избавиться только от фавориток...
— Это мое личное решение, — отрезал Ворон. — Мы обсудим его позже, если пожелаешь. А сейчас нам обоим нужно отдохнуть. Ты устала после пережитого, я утром отплываю на Север. Помни, пожалуйста, о том, что должна сделать, если меня не станет.
Подойдя к Элизе, Ворон заботливо поцеловал ее в лоб.
— Доброй ночи.
В памяти всплыл недавний разговор, в сердце с новой силой засвербели переживания. Элиза вдруг поняла, что на этот раз Ворон не уверен в победе. Эта война может разлучить их навсегда. Уже завтра она увидит его, возможно, в последний раз...
Неожиданный всплеск чувств заставил Элизу схватить Ворона за руку, когда он развернулся, чтобы уйти.
— Останься, — выдохнула она.
Ворон остановился и медленно повернулся к Элизе. Она сильнее сжала его ладонь, но теперь не отводила взгляд. Напряженно дыша, Элиза смотрела ему в глаза.
— Не уходи, — прошептала она.
Веки девушки закрылись и вздрогнули, ноздри втянули большую порцию воздуха, когда пальцы Ворона нежно пробежались по ее щеке и коснулись шеи.
— Не нужно, — полушепотом, с заботой произнес Ворон. — Не сейчас. Ты можешь пожалеть о необдуманном решении, но назад уже ничего не вернешь.
Элиза открыла глаза и прильнула щекой к его ладони. Нежно взяла его запястье и чуть коснулась губами.
— Ты не прав, — произнесла она. — Я все обдумала. — Элиза подняла голову и вновь посмотрела ему в глаза. — Я хочу это почувствовать. Хотя бы раз в жизни...
Губы Ворона вновь оставили нежный поцелуй на ее лбу, и из левого глаза Элизы вырвалась одинокая слезинка.
— Я могу погибнуть в ближайшие дни, — печально произнес Ворон. — Если меня не станет...
— ...я буду держать траур до конца своих дней, — перебила Элиза и обхватила ладонями его лицо. — Мне не нужен другой мужчина. Только с тобой я хочу это испытать. Но если я тебе неприятна...
Ворон на мгновение приник губами к губам Элизы.
— Никогда впредь так не думай.
Он развернулся и подошел к дверям. На глаза Элизы навернулись слезы. Открыв дверь, Ворон произнес:
— На сегодня вы свободны.
Снаружи послышались шаги — стражники ушли. Закрыв дверь, Ворон повернул ключ и подошел к Элизе. Тусклый свет от свечей заблестел в его глазах. Пальцы утонули во влажных волосах девушки.
— Я люблю тебя, — прошептали его губы и прильнули к ее губам.
Закрыв глаза, Элиза перестала сдерживать чувства, и они поглотили ее с головой. Сильные руки любимого заключили в объятия податливое тело, ее собственные руки обвились вокруг его шеи. Два пальца развязали крепкий шнурок, и волосы Ворона, ощутив свободу, рассыпались по спине и плечам. В следующий миг мягкое полотенце соскользнуло с тела и упало к ногам. На мгновение Элиза почувствовала стыд и прервала поцелуй, но это был всего лишь миг. Вновь закрыв глаза, она позволила губам Ворона вновь завладеть ее губами.
Руки мужчины скользили по нежной коже, исследовали изгибы стройного тела и все чаще касались запретных мест. Рубашка упала на подлокотник кресла, и Элиза прильнула щекой к гладкой, твердой груди. Дрожащие пальцы робко пробежали по ней и замерли в области сердца, ощутив сильное биение. Не прекращая целовать, Ворон подхватил Элизу на руки, и скоро под ней оказалась мягкая постель. Приятная дрожь и легкий страх разлились по телу, когда губы любимого прикоснулись к шее. Они оставили нежные поцелуи на ней, плечах и ключице, нашли грудь. Элиза возбужденно вскрикнула, когда губы Ворона сомкнулись на правом соске. В этот же миг его рука скользнула вниз по животу, и девушка не сдержала стона. Бедра инстинктивно развелись в стороны, и пальцы мужчины нежно стали ласкать средоточие ее женственности.