Главнокомандующий Тамир Ансари»
Письмо выпало из рук, Элиза покачнулась и, если бы не Ливэн, вовремя подхватившая ее, упала бы на пол.
— Госпожа! — в ужасе воскликнула Ливэн, еле удерживая ее. — Госпожа, что случилось?!
Комната расплывалась перед глазами. Становилось темнее и темнее. В какой-то миг Элиза обмякла на руках камеристки. Упав с ней на колени, та затряслась от страха. Схватила записку, но ничего не поняла — Ливэн не умела читать.
— Стража! — во все горло заголосила перепуганная девушка. — Помогите! Стража!
Двери распахнулись, в покои вбежал стражник.
— Приведите лекаря! — не своим голосом прокричала Ливэн. — Живо!
И склонилась над Элизой, дыхание которой было едва уловимым.
.
Кто-то сладко мурчал над ухом. Веки Элизы дрогнули, еще раз, и наконец слабо приоткрылись. Чуть подросший Бубенчик потерся мохнатой щечкой о ее висок.
— Госпожа, — прозвучало вдалеке, и кто-то бережно взял ее за руку. Затуманенный взгляд различил силуэт человека, отдаляющийся от нее.
— Вот и все, — эхом зазвучал в ушах новый голос. — Обыкновенный обморок. Она переутомилась. Ты бы проследила за ее питанием и сном.
— Да, господин, — отозвался тонкий голосок. — Спасибо вам.
Силуэт мужчины пересек пространство перед глазами и, постепенно обретая резкость, исчез за пределами поля зрения. Послышался звук открывающейся двери. Кто-то вышел, и дверь закрылась. Тем временем руку Элизы сжали сильнее.
— Госпожа, ну и напугали же вы меня!
Взгляд прояснился. Элиза увидела Ливэн, испуганную и заплаканную, сидящую на краю кровати и держащую ее за руку. На плечо к Элизе тем временем забрался котенок и задел хвостиком щеку. Продолжая мурчать, удобно устроился на новом месте и свернулся калачиком. Элиза хотела его погладить, но не смогла поднять руку.
— Госпожа, вы расскажете, что случилось? — Ливэн склонилась над ней, заботливо поглаживая кисть.
Элиза горестно вздохнула. Глаза наполнились слезами.
— Оставь меня, Ливэн, — полушепотом попросила она.
Камеристка встревоженно пожала плечами.
— Вы уверены? Может, принести что-нибудь?
— Нет. — Элиза не смотрела на нее. — Просто уйди. Я хочу побыть одна.
Ливэн протянула руки к котенку, спящему на плече госпожи.
— Хорошо. Отдохните. Я его заберу.
— Оставь. — Элиза повернула голову и поморщилась от резкой боли в висках.
— Хорошо, госпожа. — Камеристка встала. — Я буду за дверью. Позовите, если понадоблюсь.
Элиза закрыла глаза и слабо кивнула. Постоянно оглядываясь, Ливэн ушла.
Оставшись одна, Элиза всхлипнула. Глаза застлала пелена слез. В голове раз за разом прокручивалось страшное сообщение генерала. Закусив губу, Элиза закрыла глаза и тихо заплакала. Котенок, проснувшись, перебрался к ней на грудь и ласково потерся макушкой о шею. Ослабшими руками она погладила пушистое тельце, и слез стало больше.
— Если забрали его, заберите и меня... — шепотом воззвала Элиза к богам. — Мне не нужна жизнь, в которой его не будет...
Никто, кроме Бубенчика и самих богов, ее слов не услышал.
***
Чем ближе корабли подходили к Северному Континенту, тем холоднее становился воздух. В воде тут и там начали появляться дрейфующие куски льда. Лето подошло к концу. Осень приходит на Север гораздо раньше, чем на остальные Континенты. Календарно она везде начинается в один день, но если в первый осенний месяц на Западе лишь слегка холодает, а на Востоке и Юге еще царит жара, то Север уже готовится к затяжной зиме. Она начинается рано и заканчивается поздно. Весна и осень существуют здесь только в календаре, а лето настолько короткое и прохладное, что северяне всерьез считают: их зима длится круглый год. Потому-то, не успело кончиться лето, часть океана, примыкающая к Северному Континенту, стала замерзать. Появились небольшие льдины, которые скоро соединятся в одну — огромную и прочную, опоясывающую весь Континент. На севере, у берега, что у подножия горной гряды, лед никогда не тает, а еще там полно айсбергов.