— Особенно учитывая, что король поручил церковному совету одобрять наши методы, — добавила Ольфария. — Если Доминик настроит против нас духовенство…
— То у нас будут проблемы не только с аристократией, но и с церковью, — закончил Гиперион. — Хотя до сих пор все наши методы были абсолютно законными.
Они продолжали танцевать, незаметно изучая расположение сил в зале. Картина вырисовывалась довольно мрачная.
— Посчитай, сколько у нас потенциальных союзников, — тихо попросила Ольфария.
Гиперион внимательно оглядел зал:
— Герцог Людвиг выглядит задумчивым, но не враждебным. Возможно, его можно переубедить. Граф Эдвард де Монферрат вообще не участвует в группировках — тоже потенциальный союзник.
— А молодые аристократы? — спросила она, указывая взглядом на группу дворян лет тридцати.
— Барон Александр фон Нойштадт и его круг выглядят заинтересованными, — оценил Гиперион. — Молодёжь всегда более открыта к переменам. Плюс они ещё не успели обрасти коррупционными связями.
— Итого имеем: против нас — Равенскрофт с группировкой, Ульрих с баронами, церковные консерваторы во главе с Домиником, — подытожила Ольфария. — За нас — король, возможно Людвиг и молодые дворяне.
— Не забывай про тех, кто просто выжидает, — добавил Гиперион. — Многие пока не определились со своей позицией. Они будут смотреть, кто окажется сильнее.
Музыка становилась более драматичной, и они соответственно изменили стиль танца — более страстный, экспрессивный.
— А что думаешь о новом налоге? — спросила Ольфария. — Король действительно планирует его ввести?
— Думаю, да, — ответил Гиперион. — Но не столько ради денег, сколько ради принуждения к реформам. Он понимает, что добровольно дворяне ничего менять не станут.
— Умно. Создать экономические стимулы для изменений.
— И одновременно дать нам официальный статус экспертов по реформам, — заметил Гиперион. — Теперь мы не просто успешные провинциалы, а официальные консультанты короны.
— Что защищает нас от прямых нападок, но делает мишенью для интриг, — вздохнула Ольфария.
В этот момент к ним приблизилась молодая пара — барон Александр фон Нойштадт с супругой.
— Извините за беспокойство, — сказал барон, когда музыка стихла. — Александр фон Нойштадт, это моя жена Изабелла. Не могли бы мы перекинуться парой слов?
— Конечно, — любезно ответила Ольфария.
— Мы восхищены вашими достижениями, — сказала баронесса Изабелла. — И хотели бы узнать больше о ваших методах.
— С практической точки зрения, — добавил барон. — Наши земли… скажем так, не в лучшем состоянии. А перспектива налога в пятьдесят процентов весьма мотивирует к переменам.
Ольфария и Гиперион переглянулись. Первый потенциальный союзник объявился.
— Мы будем рады поделиться опытом, — ответил Гиперион. — Но не здесь. Слишком много любопытных ушей.
— Понимаем, — кивнул барон. — Может быть, завтра? В более… приватной обстановке?
— Отличная идея, — согласилась Ольфария. — Пришлите послание в наш особняк.
Когда молодая пара отошла, Гиперион заметил:
— Первая ласточка. Думаю, к утру у нас будет ещё несколько подобных предложений.
— А может быть, и несколько попыток убийства, — мрачно добавила Ольфария.
— Поэтому сегодня ночью спать будем по очереди, — решил Гиперион. — И утроим охрану.
Музыка зазвучала снова, и они продолжили танец. Но теперь их внимание было приковано не только к красоте движений, но и к тому, кто за ними наблюдает из тени.
— Кстати, — тихо сказал Гиперион, — заметил, что герцог Равенскрофт о чём-то шепчется с капитаном дворцовой стражи?
— Да, видела. Это плохо?
— Зависит от того, насколько капитан лоялен королю, — ответил он. — Если герцог сможет его подкупить…
— То у нас могут быть проблемы уже сегодня ночью, — закончила Ольфария.
— Именно поэтому я заранее подготовил запасные планы, — напомнил Гиперион. — Наши люди готовы к любым неожиданностям.
Они закружились в финальной фигуре танца, и Ольфария почувствовала, как в кармане платья лежит небольшой кинжал — подарок Гипериона на всякий случай.
— Знаешь, — сказала она, когда музыка стихла, — иногда мне кажется, что мы попали в какой-то бесконечный лабиринт интриг.