— Зато теперь у нас есть карта этого лабиринта, — ответил Гиперион, галантно поклонившись ей. — И мы знаем, где находятся выходы.
— Тогда главное — не заблудиться по дороге к ним, — улыбнулась Ольфария, отвечая на поклон изящным реверансом.
Бал продолжался, но для них он уже превратился в поле битвы, где каждое слово, каждый взгляд, каждое движение могли иметь далеко идущие последствия.
Игра только начиналась.
День двести восьмой, поздний вечер. Бал продолжался уже несколько часов, и атмосфера в зале заметно изменилась. Вино лилось рекой, разговоры становились громче, а сдержанность придворных постепенно улетучивалась под воздействием алкоголя.
Особенно заметно изменился сам король. Альбертус III, который в начале вечера выглядел собранным и расчётливым политиком в детском обличье, теперь демонстрировал все признаки сильного опьянения. Его юное лицо раскраснелось, глаза блестели нездоровым блеском, а движения стали менее координированными.
— Ещё вина! — громко потребовал он, размахивая пустым бокалом. — Сегодня великий день! День, когда мы начинаем новую эру процветания!
Придворные нервно переглядывались. Пьяный король всегда был непредсказуем, но в детском теле это выглядело особенно тревожно.
— Ваше величество, — осторожно начал герцог Людвиг, — может быть, стоит…
— Стоит что⁈ — перебил его Альбертус, с трудом удерживая равновесие. — Стоит праздновать! Мы только что решили проблему ленивых дворян! Теперь они будут работать как проклятые!
Он хихикнул — звук довольно жуткий, исходящий от ребёнка с глазами взрослого циника.
Ольфария и Гиперион наблюдали за происходящим с растущей тревогой. Пьяные правители часто принимали решения, о которых потом сожалели.
— А знаете что ещё мы должны сделать? — продолжил король, покачиваясь на троне. — Нам нужно показать всем, что наше королевство сильно! Что мы не боимся никого!
— Что вы имеете в виду, ваше величество? — спросил церемониймейстер.
— Войну! — воскликнул Альбертус, и его детский голос зазвенел по залу. — Славную войну против врагов веры!
Зал погрузился в напряжённую тишину. Разговоры о войне всегда были серьёзным делом.
— Слишком долго мы терпели существование еретических государств у наших границ! — продолжил король, с трудом поднимаясь с трона. — Слишком долго эти алеманские и ганские язычники оскверняют землю, которая по праву должна принадлежать истинно верующим!
Герцог Равенскрофт выступил вперёд, в его глазах загорелся интерес:
— Ваше величество говорит об Алеманском княжестве и Ганской конфедерации?
— Именно! — Альбертус ткнул пальцем в воздух. — Эти… эти поклонники древних богов! Друиды и шаманы! Они практикуют магию, запрещённую церковью! Приносят человеческие жертвы!
Последнее утверждение было явным преувеличением, но пьяный король, казалось, верил в собственные слова.
— Пора покончить с этим безобразием! — продолжил он. — Пора принести им свет истинной веры! Огнём и мечом, если понадобится!
Инквизитор Доминик одобрительно кивнул:
— Святые слова, ваше величество! Церковь полностью поддержит священную войну против еретиков!
— Вот видите! — обрадовался король. — Отец Доминик понимает! Бог на нашей стороне!
Граф Ульрих осторожно поинтересовался:
— А каковы будут масштабы этой… кампании, ваше величество?
— Масштабы? — Альбертус широко развёл руками. — Грандиозные! Мы мобилизуем всё королевство! Каждый феодал предоставит войска! Каждый регион внесёт свой вклад!
Ольфария и Гиперион переглянулись. Становилось ясно, к чему всё идёт.
— Представляете, — продолжил король, его детское лицо светилось пьяным энтузиазмом, — какая это будет возможность проверить новые методы управления на практике!
Он ткнул пальцем в сторону Ольфарии:
— Графиня Вальденк! Ваше процветающее графство станет примером того, как эффективная администрация может поддержать военные усилия!
— Ваше величество… — начала Ольфария.
— Молчать! — перебил её король. — Я ещё не закончил! Ваше графство обеспечит армию лучшими доспехами! Лучшим оружием! Лучшими лекарствами!
Он повернулся к залу:
— А воевода Грейфокс возглавит авангард! Покажет этим язычникам, что значит встретиться с настоящим воином!