Гордей обернулся к ней, не убирая кинжала от горла полководца.
— А, наша героиня очнулась. Не волнуйтесь, дорогая. Я не собираюсь убивать лорда Гипериона. Пока что.
— Тогда зачем?
— Чтобы показать новый порядок вещей, — улыбнулся император. — Теперь я единственная власть в империи. И каждый должен это понять.
Он встал, убрав кинжал в ножны.
— Лорд Гиперион будет жить. Но на новых условиях. Под моим полным контролем.
Полководец лежал на полу, истекая кровью. Его гордость была сломлена сильнее, чем тело. Непобедимый воин, герой империи, повержен обычным человеком в честном бою.
— А вы, синьорина Ольфария, — обратился император к девушке, — станете новым придворным лекарем. Займёте место Крида. Разумеется, на гораздо более скромных условиях.
Ольфария сжала кулаки, глядя на избитого Гипериона. Ещё утром она жила в мире, где добро побеждало зло, где справедливость торжествовала. Теперь её учитель изгнан, Альфонс мёртв, а человек, который утешал её в горе, лежит сломленный у ног тирана.
— Я не буду вам служить, — сказала она тихо.
— Будете, — улыбнулся Гордей. — Потому что альтернатива — смерть всех, кто вам дорог. Начиная с лорда Гипериона.
Он подошёл к ней, его глаза блестели от торжества.
— Добро пожаловать в новую империю, синьорина. Здесь правят не идеалы, а сила. И сейчас вся сила принадлежит мне.
В разрушенном зале, среди трупов и крови, родилась новая эпоха. Эпоха железной руки императора, который двадцать лет готовился к этому дню. И теперь ничто не могло остановить его восхождение к абсолютной власти.
Ольфария стояла, глядя на самодовольную улыбку императора, и чувствовала, как внутри неё нарастает ярость. Не та беспомощная печаль, что терзала её после смерти Альфонса, а холодная, сфокусированная злость. Этот человек убил её друга, изгнал учителя, избил Гипериона и теперь думает, что может распоряжаться её жизнью.
— Добро пожаловать в новую империю, — повторил Гордей, наслаждаясь моментом триумфа.
— Нет, — сказала Ольфария тихо.
Император нахмурился.
— Что «нет»?
— Нет вашей новой империи. Нет вашей власти надо мной.
Она почувствовала, как магия возвращается к ней — блокировка Гнилоуста окончательно рассеялась после его смерти. Холод потёк по её венам, ледяная сила отозвалась на зов.
— И нет вам, — добавила она, вытягивая руку в сторону императора.
Из её ладони вырвалось ледяное копьё — острое, как бритва, быстрое, как молния. Оно пронзило воздух, целясь прямо в сердце Гордея.
Император попытался уклониться, но на этот раз его скорость не помогла. Копьё пробило его доспех, вонзившись в грудь. Гордей пошатнулся, из раны потекла кровь.
— Как... — прохрипел он, глядя на торчащий изо льда осколок.
— Вы забыли, — ответила Ольфария, уже бежа к телу Гнилоуста, — что я тоже не простая девушка.
Она опустилась на колени рядом с останками архимага, лихорадочно обыскивая его одежду. Где-то здесь должен быть второй портальный камень — тот, что предназначался для неё.
— Стой! — закричал император, пытаясь выдернуть ледяное копьё из груди. — Стой, или я убью его!
Он указал на Гипериона, всё ещё лежащего на полу без сознания.
— Поздно угрожать, — ответила Ольфария, нащупав в складках мантии архимага холодный кристалл. — Вы и так его почти убили.
Портальный камень был похож на первый — мутно-фиолетовый, с чёрными прожилками. Но в нём пульсировала та же энергия междумирового перехода.
— Ты не знаешь, куда он ведёт! — крикнул Гордей, делая шаг к ней. — Можешь попасть в мир, где умрёшь за секунды!
— Лучше умереть там, чем жить рабой здесь, — ответила Ольфария.
Она бросилась к Гипериону, обхватила его за плечи и крепко прижала к себе. Полководец был без сознания, его дыхание было слабым, но он был жив.