Встряхнул головой, отгоняя воспоминания.
– Каким образом происходит сам процесс? Как я понял, в меня что-то вживляют, и оно взаимодействует с душой? – руками изобразил непонятно что, должное помочь в понимании вопроса.
– Вот, – на стол легла запаянная в пластик маленькая косточка, похожая на плод миндаля. – Это и есть имплант Горюнова.
– Какая маленькая, – взяв в руки контейнер, покрутил в руках. – И куда она вживляется?
На столе возникла проекция человеческого тела и район возле тазобедренного сустава запульсировал маленькой точкой оранжевого цвета.
– Вот здесь, – указав на точку, куратор продолжил объяснения, – сама процедура занимает пятнадцать минут. И около недели идет процесс синхронизации. Всё это время, вы будете находиться у нас.
– Почему так долго? И что, конкретно, делает имплант?
– Имплант полностью поглощает ваше поле тонких взаимодействий, душу. Неделя нужна для обустройства нового жителя, в новом доме, – как мог, упростил консультант физику нового мира. – Ваша душа переместится в имплант, и уже оттуда будет взаимодействовать с организмом. При наступлении какой-либо смерти, мы извлечем имплант и вживим вашему клону. Еще неделя реабилитации и вы снова живы и здоровы.
– А как же память? Она ведь, как я понимаю, храниться в синоптических цепях мозга? – мой вопрос вызвал непроизвольную улыбку у консультанта. Так взрослые улыбаются, слыша детские речи о чем-то недоступном им.
– Человеческий мозг, лишь незначительная часть личности человека. Кэш-память, если так будет понятней. Основная же информация, а также, личность человека храниться в душе.
– Вот, допустим, погибну я внезапно, в автокатастрофе, например, сколько времени пойдет до того как моя душа покинет имплант? И насколько он прочен?
– У нашей корпорации есть неделя, на извлечение и установку. А что до прочности, – тут консультант позволил себе очередную улыбку, – современные гидравлические молоты с трудом могут раздавить защиту импланта. – Вас еще что-либо интересует? Я сброшу вам на чип, пакет с данными, ознакомитесь. Появятся вопросы, мой номер у вас есть. Звоните в любое удобное для вас время.
– Я давно определился, – покачал головой, отрицая время на раздумывание, – назначайте операцию.
– Завтра в это же время, вас устроит? – с готовностью отозвался консультант.
– Вполне.
Дела все завершены, то, что можно отложить – отложено, что можно было перенести на поздний срок – перенесено. Попрощался с консультантом, и направился к лифту.
Зайдя в лифт, прислонился головой к прозрачной стенке, и еще раз окинул взглядом митингующую толпу. «Душа принадлежит только Богу!» – яркий, цветастый голо-транспарант, на котором мелькали действия из Библии. Церковь бесновалась, если можно так говорить о церкви. Евгеника рушила главные постулаты, столпы на которых существовала Церковь. Толпа скандировала, призывала одуматься и покаяться. Хоть какая-то работа у людей, отречено подумал я.
Вернувшись домой, переодевшись в домашнее, переместил стул поближе к панорамному окну и, протянув руку, взял бокал вина с подноса. Робот-мажордом, немного поклонился и укатил по своим делам, изменившиеся повадки хозяина за последнюю неделю он уже изучил. И знал, что второй бокал понадобиться не ранее как через полчаса.
На город опускалась ночь. С высоты сто пятьдесят третьего этажа, было ясно видно, как приближается полоска тьмы. Приближается, на секунду принося ночь, и тут же пропадает, от огромного количества света льющегося из окон, прожекторов и голо-баннеров.
– Вероника уснула, – тихий голос домашнего ИскИна, оповестил о состоянии внучки.
– Попроси Адель Минасовну подняться ко мне, – отдал я команду, встал и направился в зал.
Няня внучки вошла в комнату через три минуты после моего вызова. Склонила голову в приветствии и, не делая попыток присесть, вопросительно посмотрела на меня.
– Как я говорил ранее, завтра я отбываю в командировку. Меня не будет неделю. Надеюсь, с моей внучкой ничего не произойдет за этот срок, – в конце надавил голосом, но как обычно, на «железобетонную» няню это не повлияло.
– Я прослежу за ребенком, – только и ответила Адель. – Через три дня у нас плановый медицинский осмотр, врач прибудет к шестнадцати ноль-ноль.
– Хорошо, – кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.
Вернулся за свой стул возле окна и снова стал смотреть на ночной город. Не помню, сколько мне было лет, может четыре, может больше. Мы с мамой лежали на диване, она смотрела телевизор, а я, просто игрался с чем-то. И неожиданно, в моем детском мозге возник вопрос, о смерти.
– Мам, а ты всегда будешь рядом?
– Нет, сынок. Мы все когда-нибудь уйдем из этого мира. Мы смертны, такова жизнь, – с грустной улыбкой она погладила меня по волосам.
– И я тоже умру? – правда жизни не хотела укладываться в голове маленького человечка.
– Не бойся, это будет очень и очень не скоро, – успокоила меня Мама.
Но ее ласка не подействовала. Осознание бренности бытия захлестнула и …. Сработали древние механизмы природы, расплакавшись, уткнулся ей в плечо и крепко-крепко обнял, не желая отпускать и пытаясь, отгородится от такой призрачной, но неминуемо страшной вещи как смерть.
Мысль о недолговечности человека посещала меня на протяжении всей моей жизни. Умирать не хотелось. Совсем. И тогда я принял решение. Судьбоносное. Начал зарабатывать и копить деньги, надеясь, что ученые изобретут, если и не бессмертие, то хотя бы способ продления жизни.
Ученые не подкачали. Первый комплекс процедур по продлению функционирования организма появился, когда мне стукнуло сорок один. Вместе с женой прошли курс, заметно подняв резервы организма. Через пять лет прошли еще один. А вот на следующий она не попала.
В наш век автоматизации и тотального контроля всего и вся, еще случаются катастрофы. Люди умирали на всей протяжённости истории человечества. Менялась только статистика, от чего и сколько. В наше время значительно выросла доля смертей на планете от атаки хакеров. Центры управления движения транспорта – любимая игрушка лиц, переступивших закон и играющих с человеческими жизнями как, кошки с мышами.