— Слушаю вас.
— Лариса привлечена к уголовной ответственности. Я надеюсь, что вы не посадите в тюрьму несовершеннолетнюю девочку, по чистой случайности оказавшуюся возле нечестных людей? Это же негуманно. Ее постоянно вызывают в милицию, ОБХСС, допрашивают, она была у вас, вы, не постеснявшись матери, как она говорит, допросили девочку при ней.
— Видите ли… — сказал я, но продолжить не успел.
— Вы прокурор, и, может быть, неплохой, но…
— Позвольте мне сказать, уважаемый…
— Извините.
— Так вот, закон разрешает лицу, расследующему дело, вызывать для присутствия на допросе несовершеннолетних его близких — это первое. Никто Ларису к уголовной ответственности привлекать не собирался, по делу она будет проходить только как свидетель — это второе. И наконец, третье: на вашем месте я бы лучше обратил внимание на полное отсутствие контроля администрации за студентами в вашем торговом техникуме, где учится Лариса.
Посетитель мгновенно изменил тон:
— Я не знал, товарищ прокурор, непременно, товарищ прокурор, спасибо, товарищ прокурор… Желаю удачи, товарищ прокурор.
Я не стал его задерживать, не стал говорить ему, что я отстранен от ведения следствия по этому делу. Для него это совершенно неважно.
Я все чаще думаю о преступлениях и правонарушениях, совершаемых молодежью. Мне не дает покоя мысль о том, что большинство преступлений молодые люди совершают не столько из-за незнания закона, а потому, что они незрелы, инфантильны. Я не считаю это явление массовым, но в силу своей профессии мне приходится сталкиваться с отдельными явлениями нравственной неполноценности, я бы сказал, нравственного уродства. Ну, взять Ларису. Еще совсем девочка, а разукрашена косметикой настолько вульгарно, что вызывает брезгливость. И побрякушек на ней навешано, как на новогодней елке: и бриллианты в ушах, и кольца, и кулон. Откуда все это? От мамаши ее, конечно. Может быть, это не мое дело, может быть, я должен заниматься только реальными фактами — преступлениями, а не философствовать на тему, кто как выглядит. Но говорю себе: нет, нет и нет. Один подследственный, скотина мужского пола, обвиняемый в изнасиловании девочки, демонстративно заявил, что таким его сделало увлечение Киплингом. Ах как мне хотелось дать ему по физиономии, с размаху прямо! Показать хлюпику, пользовавшемуся тем, что приносили ему на блюдечке сердобольные родители, — магнитофоном с ультрамодными джазами, джинсами с этикеткой мировых фирм, часами на золотой цепи, — показать, что такое сила. Но нельзя. Надо бороться иначе.
Когда его уводили, я на секунду задержал конвой и процитировал:
— Кто это? — спросил с ироничной улыбочкой арестованный, изображая из себя знатока западной литературы.
— Это ваш Киплинг, — ответил я. — Это его стихи в великолепном переводе советского переводчика Лозинского. Они говорят о сильной личности, не правда ли? Но не той, которая тренирует силу, чтобы наброситься на беззащитную девочку, а о той, которая применяет, свою силу во благо родины и общества, которое его растит.
Обо всем этом я уже давно говорю на совещаниях работников правоохранительных органов, которые провожу еженедельно. А на последнем совещании предложил создать школу юного юриста при районном Доме культуры. Попросил товарищей подумать с недельку о том, что это будет за школа и как мы там будем преподавать.
— Правильно, — сказала председатель народного суда, — давно пора. А принимать в эту школу надо с малолетства. Сызмальства надо учить добру, честности, справедливости, уважительному отношению к закону.
— И думаю, на занятия надо приглашать и родителей — им это тоже будет полезно, — сказал рассудительный Ямочкин.
— А может быть, не только иногда приглашать, а кое-кого из родителей привлечь для работы в этой школе, заинтересовать идеей воспитания нового поколения. Уверен, много добровольцев объявится. Помните наш знаменитый воскресник? — Это уже со знанием дела добавил громовым голосом Медведев.
…Первый секретарь райкома поддержал нашу инициативу.
Жизнь в районе идет своим чередом, я продолжаю работать и пишу сейчас представление председателю правления райпотребсоюза т. Бурцеву Э. Э., тому самому, которому три недели назад на заседании бюро райкома поставили на вид за халатное отношение к работе с кадрами.
Представление об устранении нарушений закона в системе райпотребсоюза