- Кто? Имя? Фамилия? Команда? Группа? Старший?
- У меня амнезия, - проникновенно ответил Волк на том же языке. - Меня эти, - он кивнул во двор, - этим, - он указал на автомат в руках одного из приволокших его, - по этому, - Волк коснулся головы. - И всё. Разве можно детей по голове бить? Я жаловаться буду на вас, дяденька. Директору детского садика.
Гвардеец, конечно, видал и не такие виды, потому что даже не удивился.
- Остальные где? Говори, сволочь!
Кулак его врезался Волку в живот. Тот согнулся пополам, изобразив на лице дикую боль - хотя за миг до этого напряг мышцы пресса, а потом расслабил; так, что одновременно и допрашивающий не ощутил, что бьёт по настоящей броне - и скорость и сила удара погасли. "Надорвёшься меня месить, жопник," - отметил про себя Волк, когда его подняли с пола и шваркнули на стул снова. Хотя, с другой-то стороны, крутись, не крутись, а если возьмутся по-настоящему... Он громко, надрывно застонал, уткнувшись лбом в стол.
- Понравилось? - осведомился гвардеец. - Сейчас будет ещё лучше.
Спрятав руки на животе, Волк осторожными движениями пальцев, не видными врагам, выудил из левого рукава "щелкунчика"*. Палочка-выручалочка, последний шанс... Она легла в правую ладонь - торцом в сгиб, боевым срезом - между указательным и безымянным пальцами. Сколько не обыскивай - хоть одна эта штучка у охотника, да останется... вот и тверди об их бесполезности...
*"Nutcracker" Mk I - однозарядный пистолет в виде простой палочки. Снаряжался патроном калибра .455. После поворота верхней части на 180 градусов по часовой стрелке выстрел производился простым нажатием до упора на эту же часть. Производился в Англо-Саксонской Империи, широко расходился по миру, как "оружие последнего шанса".
- У тебя есть минута, чтобы начать отвечать, - предупредил гвардеец. Волк, соответственно скривив лицо, "с трудом" распрямился, положил локти на стол, свесив кисти. - Потом с тобой будут говорить по-другому. Где остальные бандиты?
- Сам ты бандит, - ответил Волк, внутренне напрягшись. Он угадал - потому что снова получил по щеке. Всё лицо справа онемело, из угла рта засочилась кровь. Волк облизнул её и добавил: - И бьёшь ты, как баба. Наши бьют в сто раз лучше.
- Где они?! - гвардеец навис над столом.
- Вежде, - косноязычно ответил Волк (онемел и язык) и сплюнул на стол кровавый сгусток. На этот раз гвардеец его не ударил, а даже усмехнулся:
- Героя строишь? Ничего, скоро ты по-другому запоёшь.
- Не, - Волк опять сплюнул, стараясь говорить почётче. - Я ясновидящий. Так что своё будущее знаю.
- Ну, твоё будущее и я предсказать могу, это нетрудно, - заметил гвардеец. - Утром ты уже пойдёшь на завтрак нашим... воинам, так что не будет у тебя никакого будущего. Да и это тебе покажется избавлением, потому что умрёшь ты - я тебе обещаю - в жутких муках. А вот попробуй предсказать моё будущее, а?
- А что её предсказывать? - Волк положил руки на стол. - У трупов будущего нет, придурок.
Он вдавил торец "щелкунчика" в ладонь и сразу следом за выстрелом прыгнул через стол, сбивая и так валящегося на пол гвардейца. Швырнул назад сорванную с его плечевого ремня гранату и сжался за тумбой стола. Очередь, щепки... короткий грохот, от которого, несмотря на раскрытый рот, больно грохнуло в голове.
Волк высунулся сбоку от стола. Его конвоиры лежали у вынесенной двери - неподвижно. Готовы. Волк покосился на лежащего рядом в неловкой позе гвардейца - пуля попала ему точно переносицу.
- Я же тебе сказал, что ты придурок, - почти нежно сообщил Волк, поднимаясь на ноги и тряся головой. - Жаль, что я не могу тебя убить ещё раз. Ты мне сделал очень больно и мне теперь неудобно говорить.
Он бросил на стол пустой "щелкунчик". Быстро нагнулся за пистолетом убитого... но от дверей раздался голос Тиля:
- Не стреляй, тут всего лишь я... о, а ты тут неплохо распорядился, - оценил фламандец, входя. - Забирай снарягу и пошли. Нам всё-таки уезжать пора.
6.
Днём по пустыне передвигаться не рекомендуется, этого даже выросшие тут арабы без острой нужды не делают. Ну а если уж есть нужда - то приходится пренебрегать тем, что ты - не местный житель.
Вообще почему-то часто думают, что, мол, в пустыне ничего не стоит обнаружить человека. Ну как же - пустыня! Пустое место. На самом деле, "найти искомое" в ней не легче, чем в океане. Специально искать - почти бесполезно, легче уж случайно наткнуться. И это уже - везение, которого, впрочем, как утверждают некоторые знающие люди, просто не бывает.
- Горючки может не хватить, - заметил Рыжий. Блин без раздумий ответил:
- Сольём из нашей в две других, перетащим воду, еду и боеприпасы. Доберёмся.
- Жалко бросать лошадку, - наполовину в шутку, наполовину всерьёз сказал Рыжий, похлопывая по стойке тента.
- Загнанных лошадей пристреливают, - парировал Блин.
- Жестокие люди - русские, - с пафосом сказал Рыжий.
- Очень, - гордо согласился Блин. Его руки - без перчаток, которые носят почти все, загорелые - уверенно лежали на руле. Он как раз повернул руль, объезжая колдобину, затянутую дисперсным песочком, в которую джип уже начал съезжать. Рыжий тоже вцепился в руль, помогая, машина выровнялась, и Блин спокойно пошутил: - Вот он, рашен, сам себе страшен.
- И что вы любите так на себя клепать? - усмехнулся Рыжий, усаживаясь на своё место. - Русские, в смысле... Вы в сто раз лучше, чем сами о себе говорите. У нас все радовались так, когда наши императоры договорились о настоящем союзе...
- Спасибо, - помедлив, кивнул Блин. - Нам, русским, надо часто-часто напоминать, какие мы честные и благородные. А то у нас возникает об этом преувеличенное впечатление.
Рыжий нахмурился, оценивая сказанное... приоткрыл рот - и засмеялся:
- Дошло.
- Чёрт! - выкрикнул командир и одновременно вывернул руль и ударил Рыжего плечом в плечо, сам наваливаясь сверху. Джип занесло в вихрях песка. - Прыгай! - прохрипел Блин. И Рыжий услышал упругие, резкие щелчки в борт, от которых вздрагивала вся машина. Он выкатился в песок, даже не удивившись, что в руках оказался гранатомёт. По бархану - метрах в ста, не больше - перемещались верховые на верблюдах. Несколько животных сидели на песке, возле них - арабы, стрелявшие из автоматов.
Рыжий метнулся за колесо. Где две другие машины?!. Послышался грохот скорострелки, а в перерывах её очередей - треск обоих "ручников"... Приклад, приклад... а, уже упёрт в бедро. Блин соскочил в песок и, стоя на колене, стрелял прямо через кабину из "сайги" - разрывными.
Умбз! Умбз! Умбз! Три термобарических гранаты одна за другой разорвались на гребне бархана облаками пламени. Во все стороны что-то полетело. Уныло и страшно заорал верблюд. Джип Кутюрье, Тиля и Эльфа вскарабкался на бархан, поливая его гребень продольным огнём - одной бесконечной очередью бил в вихри песка.
Умбз! Умбз! Умбз! Рыжий рванул стопор, повернул рукоять - пустые выстрелы вылетели в песок. Точными движениями он заполнил барабан заново, щёлкнул стопором.
Блин тоже поменял магазин, "сайга" клацнула. И Рыжий понял, что слышит этот звук, а значит - вокруг больше не стреляют. Мягко гудел двигатель джипа Эльфа, потом ещё раз прогремела железным голосом скорострелка - били сверху бархана на ту сторону, просто на всякий случай. В ответ никто не выстрелил и вообще не было ни единого звука.
- Кажется, всё, - Блин повернул лицо к Рыжему.
- У тебя кровь. - указал на тонкую струйку, сбегавшую из-под светлых волос Блина, Рыжий. Тот отмахнулся:
- Ерунда, осколком царапнуло... Оп, смотри. Дальше едем с вентиляцией.