- А может, просто начнет трепать языком по-пьянке! - Поддержал Боксер. - Или чего-нибудь обкурится.
- Вообще-то, Легионе не употребляют наркотиков... Но вы согласны, что эту троицу надо ликвидировать? Быстро? И любой ценой?
- Согласен. Вот, если бы Студент показал их в лицо...
Собеседник хмыкнул и подошел к привязанному на кресле телу:
- Ну и что было бы? Да все равно, он у нас, кажется, помер.
Точно... Так т-твою мать! - Засуетился Боксер. - Но мы знаем приметы всех троих, довольно подробные. Фамилии, клички...
Мало! Черт, времени совсем не остается.
Высокий гость заходил из угла в угол - очевидно, так ему легче думалось.
Наконец, решение было объявлено:
- Надо посылать людей.
- Куда?
Прямо туда, в Обань! В Легион.
- Но ведь... Но, как бы это сказать...
- У вас есть толковые исполнители? Очень толковые?
Да, конечно!
Дайте бумагу! И ручку какую-нибудь...
Через минуту они уже обсуждали технические детали операции.
* * *
- А ваши уже ушли! Только что...
Дневальному было на вид лет шестнадцать, не больше. Попал он во Францию откуда-то из-под Архангельска, всего пару недель назад, когда Алексей и его товарищи уже заканчивали "учебку" - и теперь дожидался результатов психологического теста.
Да, я знаю, - собранные в дорогу вещи с утра стояли рядом с койкой:
Счастливо оставаться!
- До свидания... - паренек с нескрываемой завистью посмотрел на легионера, и в конце концов решился:
Скажите, а вы уже были на войне?
Сначала Алексей не понял вопроса. Потом решил, как обычно, отделаться шуткой, но к собственному удивлению ответил вполне серьезно:
- На войне "бывают" только журналисты. И разные проверяющие из штаба...Всем остальным приходится на войне воевать.
Он поудобнее пристроил на спине рюкзак армейского образца, подвигал плечами, присел... Все в порядке, можно идти.
- До свидания, земляк! Может, ещё встретимся...
- Желаю удачи!
По пути из казармы Алексей успел забежать в магазин для легионеров купил дешевых сигарет, бутылку сока и зубную пасту.
И уже на выходе столкнулся с Гюнтером:
- Бонжур, мон ами!
- Привет... Значит, уезжаете?
Да, - Алексей посмотрел на часы и полез в карман - времени ещё оставалось достаточно, чтобы спокойно перекурить с хорошим человеком на свежем воздухе:
- Угощайся!
Но немец уже сам протягивал пачку:
Пожалу-ста, товарис-щ!
Алексей улыбнулся и взял сигарету:
Мерси! Послушай, Гюнтер... А где ты русским словам научился? В школе?
- Нет, я из Бремена. Это не была территория ГДР, у нас в школе преподавали английский и французский, немного.
- А-а, - кивнул Алексей. - Понятно. Значит, хобби?
Когда-то, лет десять назад, среди жителей западной Европы считалось модным суметь при случае произнести что-нибудь по-русски. Потом мода прошла сама собой - вместе со страхом перед богатством и ядерной мощью Союза. А некоторые обрывки, вроде "перестройки", "матрешки", "гласности" и "горбачева", так и остались в памяти у людей...
- Хобби? - Повторил легионер. И глаза у него при этом стали какие-то грустные:
- Да, пожалуй... Бон мот! Хорошо сказано.
Они помолчали, прикуривая по очереди, и вдруг немец заговорил неожиданно много, быстро, то и дело вставляя во французскую речь слова, и даже целые выражения на родном языке. Судя по всему, Гюнтер не слишком беспокоился, понимает его собеседник, или нет - скорее всего, для этого человека просто настала пора выговориться, выплеснуть что-то, накопившееся в душе.
Оказывается, в прежней жизни он был разведчиком. Самым настоящим шпионом - не таким, как показывают в кино про Джэймса Бонда...
Еще в университете юный Гюнтер начитавшись книг про Че Гевару и прибавочную стоимость, пошел в какой-то социалистический кружок. Несколько лет носил плакаты и красные флаги на митингах, распространял газету левого толка, встречался со студентами из СССР - пока не попал в поле зрения офицеров советской разведки.
После проверки и дополнительной идеологической обработки они привлекли Гюнтера к негласному сотрудничеству, присвоили оперативный псевдоним, а затем, как обычно, передали нового агента на связь коллегам из ГДР... Кстати, завербовали его исключительно на идейной основе - о каком-либо материальном вознаграждении, о деньгах речи даже не шло. Да и потом, за все время своей тайной деятельности на благо мира во всем мире, он не получил ни из Москвы, ни из Восточного Берлина ни пфеннинга.
В общем, через несколько лет Гюнтер уже делал военную карьеру оказывается, бундесвер в тот период очень нуждался в инженерах-связистах с университетским образованием. А он оказался неплохим офицером - на радость непосредственное начальству и своим тайным руководителям за "железным занавесом".
И вдруг, откуда ни возьмись - вторая половина восьмидесятых. Сначала рухнула Берлинская стена, потом вывод советских войск превратился в паническую эвакуацию... Сорокалетняя Германская Демократическая Республика рухнула, похоронив под своими обломками сотни тысяч так называемых "пособников режима".
А вскоре стало известно, что победителям достались и самые секретные архивы "штази", восточногерманской спецслужбы: личные и рабочие дела агентуры, системы связи, шифры... В газетах бывшей ГДР начали печатать списки внутренних осведомителей, так называемых "фау-ноль", многих уволили с государственной службы, кого-то арестовали, а некоторые покончили с собой...
Гюнтер получил всего десять лет - можно сказать, повезло. Освободившись досрочно из тюрьмы, попробовал начать жизнь сначала. И довольно скоро понял, что никто и нигде его уже не ждет. И что для таких, как он, преданных и проданных, остается всего одна дорога - сюда, в Легион...
- Ме компренэ-ву?
- Понимаю.Чего тут не понять!
- Мердэ! Фер-рфлюхте ш-шайзе...
- Конечно, кругом дерьмо - кивнул Алексей и похлопал немца по плечу. Ладно, не расстраивайся... Как это? Же компати! В смысле - сочувствую.
- Мерси. Бон вояж!
- Тебе тоже счастливо оставаться... Так, все! Пора, - Алексей посмотрел на часы, встал и щелчком запустил в кусты окурок:
- Ребята ждут - надо бы попрощаться, и вообще...