Конечно, как я мог не помнить эту историю. Именно из-за нее по окончании универа я получил самое плохое распределение и в конечном счете стал тем, кем есть. В районном отделе народного образования до сих пор удивляются, как я со своими талантами не могу сделать себе карьеру. Впрочем, это мои личные проблемы, и к делу они не относятся. В тот момент я совсем не считал себя простым низкооплачиваемым чинушей.
Но Виктория недаром вспомнила событие столь давнего времени. Оказывается, тот парень, о котором я успел позабыть, впоследствии развернул в городе довольно прибыльное дело. Бабки лопатой загребал, пока не перешел кому-то дорогу. Несколько лет назад его нашли в городском пруду с ножевыми ранениями. Убийцу так до сих пор и не обнаружили. Эта мрачная история навевала тоску. Мы выпили за светлую память безвременно ушедшего человека, после чего Вика пустила слезу.
– Знаешь, Леха, я ведь его любила, у нас ведь с ним довольно серьезно было. Впрочем, какое тебе дело до моей любви... Но знаешь... Мне ведь тоже не легко. Столько мрази вокруг. Те, кого мы считаем хозяевами этого города, на самом деле последние подонки.
– Ну, если говорить о сильных мира сего, то твой муж как раз принадлежит к этой компании.
– А что муж? Он тоже свинья порядочная. Накупил мне побрякушек и тряпок, а самого главного не дал.
– Насколько я помню, побрякушки и тряпки занимали не самое последнее место в твоей жизни?
Она смерила меня презрительным взглядом. На мгновение в ее глазах я прочел едва скрываемую ненависть.
– Ну и дурак ты, Леха. Многого не понимаешь, да и не поймешь. Это потому, что у тебя никогда не было денег. Настоящих денег. Ты вот сейчас сидишь за стойкой и пропиваешь последнюю зарплату, а завтра пойдешь у соседей деньги до получки занимать.
Как ни обидно мне было слышать подобные заявления, однако справедливости ради надо сказать, что Вика была права. Тем не менее я полез в бумажник и, вытащив последнюю сотню, еще заказал выпивку.
– Да уймись же ты. И так лица на тебе нет. Я ведь тебя не зря искала. Дело у меня к тебе есть. Заработать хочешь?
Я широко раскрыл глаза от изумления. Никогда не подумал бы, что Виктория способна говорить о делах с такой мелкой сошкой, как я.
– Я думаю, тебе совсем не помешает штука баксов?
Она видела, с каким интересом я слушал ее слова. Это придало моей знакомой еще больше уверенности.
– Понимаешь, в моей семейной жизни возникли некоторые проблемы. Мой суженый, как я уже говорила, порядочная свинья. Однако в последнее время он еще и кобелем сделался.
– Ну, мать! Никогда не поверю, что этот старый плавучий чемодан может изменить такой красавице, как ты.
– Годы идут, Леша, на арену более молодые выходят. У него секретарша Люська Звонарева знаешь какая цаца? Я бы ее, суку, на куски разорвала. В общем, все вы, мужики, приударить на стороне любите. Я это, конечно, понимаю, сама не без греха, но вот только разговоры по городу идут разные. Понимаешь?
Я, конечно, ничего не понимал, но сделал из последних сил довольно умную рожу.
– В общем, мне бы хотелось, чтобы ты хорошо проучил этого старого кобеля. Ну не сильно, конечно, а так, пару раз двинул ему, может, поумнеет. Скажешь, что бывший парень этой Люськи. Ты – лицо постороннее, тебя почти никто из наших не знает. Сделаешь дело, получишь бабки – и в отпуск куда-нибудь в Анталию. Ну как? Пойдет?
Я в нерешительности развел руками.
– Ну ладно, ковбой, смелее! Вспомни старые добрые времена. Ты ведь за меня в огонь и в воду готов был. Может, тебя деньги не устраивают? Так мы ставки повысим. Хочешь кусок баксов? А?
– Нет, дорогая, я соглашусь только за миллион.
По лицу Виктории пробежала еле заметная судорога. Мне показалось, что она несколько встревожилась и неправильно отреагировала на мою шутку.
– Слушай, Вика. Ты же прекрасно знаешь, что у Штрассера полно телохранителей. Они ему и шагу ступить не дадут. Ну а меня, извини, с дерьмом смешают при случае.
– Успокойся. Он к этой крале один ездит. Боится, что телохранители сдать могут. Я ведь ужас какая ревнивая.
– Это точно, – сказал я и лукаво ей подмигнул.
Терять мне, кроме своих оков, было нечего. А тысяча долларов и в самом деле на дороге не валяется. Тем более благодаря Виктории я выкрутился сегодня из очень крутого переплета. Словно читая мои мысли, она произнесла с серьезным выражением:
– Думаешь, мне легко было тебя у милиции отмазать?! Считай, что ты в рубашке родился. За эту невинную шалость сидеть бы тебе в колонии строгого режима. А это, сам понимаешь, не сахар. Они ведь тебя опасным для общества считают. Говорят, что у тебя явный рецидив налицо. То есть ты и на большее способен. Вот такие конфетки.
Никогда не думал, что моя природная импульсивность может быть раздута до вселенских масштабов. Однако события сегодняшнего дня говорили о многом. Я, конечно, мог отказаться, но такой тонкий психолог, как бывшая моя сокурсница, почти наверняка знала, что я не устою против соблазна. Мне оставалось только положиться на ее интуицию. Виктория все хорошо рассчитала: отказать такой обворожительной красавице означало полностью упасть в ее глазах. Такое мог позволить себе только кретин, а не такой орел, как я.
– Ну хорошо, допустим, я согласился. Когда мы приступим к проведению нашего мероприятия?
– А прямо сейчас, – ответила она, кокетливо подмигнув своими голубыми глазками...»
Глава вторая
Сева Голованов уставился на своего шефа немигающим взором.
– Как это – с какими адвокатами? – удивился он. – С нашими, нашими адвокатами!
– Извини, Сева, – сказал Денис, – ты сегодня хорошо спал?
– Я вообще не спал, но это к делу отношения не имеет. Звони Гордееву!
– Я уже ему звонил. Он знать ни о чем не знает. Он говорит, что с тобой ни по какому поводу не общался и что мы в полном маразме, если...
Договорить не дал телефонный звонок.
– Да! – раздраженно сказал Денис, включив звук на базе и не беря трубку в руки.
– Денис, срочно приезжай, – затараторил Гордеев. – Это не терпит отлагательств. Срочно, ты понимаешь, сро-чно!!!
– Юра, я же час назад с тобой говорил?! Что изменилось за это время?
– Все, буквально все изменилось! У меня здесь клиент – просто специально для тебя.
Денис посмотрел на Голованова. Тот только пожал плечами: мол, а я что, я – ничего, я предупреждал.
– Может, ты хочешь с Севой поговорить? – спросил Денис у Гордеева.
– Захвати его с собой, если считаешь нужным, – сказал Гордеев и в обычном своем английском стиле бросил трубку.
Денис понял, что дальнейшее выяснение отношений – напрасная потеря времени, кивнул Голованову, и они последовали на улицу. Там пришлось сбросить с Денисового «форда-маверика», чаще именуемого Бродягой, уже немалый слой снега.
– Нет, ты можешь в это поверить, а? – осведомился Денис, прогревая двигатель.
– Еще и не такие убийства случались, – хладнокровно ответил бывалый сыщик Голованов.
– Да я о погоде...
По дороге Голованов рассказал суть истории. Вчера был застрелен депутат Госдумы Глаголев. Это произошло примерно в половине восьмого вечера, у него во дворе. Депутат вернулся после рабочего дня, вышел из машины и... отдал богу душу. Киллер поджидал где-то рядом.
– Подожди, подожди, – перебил Денис. – Я читал криминальную хронику и вообще новости просматривал, нигде – ни звука. А ведь это громкое дело. Как же так?
– Да очень просто. Не тебе мне рассказывать, газетчики налетают как мухи на мед, только когда им кто-нибудь стукнет. А тут менты четко сработали. Живо приехала опергруппа, со всех свидетелей взяли строжайшую подписку о неразглашении, ну и все такое... Все всегда, знаешь ли, надеются раскрыть заказное убийство по горячим следам.
– А ты тогда откуда об этом знаешь?
– Член опергруппы, сыщик из МУРа, – мой приятель. Я как раз у него в гостях был, когда сигнал поступил. Ну и поехал за компанию. Так что это уже второй жмурик. Тенденция, однако, Денис... Осторожно, бабушку не задави!
– Все равно ничего не понимаю, – признался Денис, выруливая чуть ли не на тротуар, чтобы объехать старушку с собачкой на поводке длиной в несколько метров – вместе они перегородили всю проезжую часть. – Кто был первый жмурик? И при чем тут мы? И самое главное, откуда ты догадался, что я Гордееву понадоблюсь, прежде чем он сам об этом узнал?!