Вот так просто светловолосый лик снова оказался в его уме. Сердца оборвались, улыбка окоченела. Все тело напряглось, когда через каждую его клетку, словно ток, пробежали сначала Ее смех, а потом — о Боже — и ее крик.
— Доктор, ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Марта.
Откашлявшись, Доктор отважно растянул губы в достаточно убедительном подобии улыбки («Из тебя бы вышел хороший далек»):
— Что? Ах да. Да. Я в полном порядке. Так ты сказала, перекусить?
Марта кивнула.
— Очень кстати, потому что я знаю одну замечательную пироговую в Бонсайской Империи. Слетаем туда? — рука Доктора потянулась к одному из рычагов, но ладонь Марты оказалась быстрее. — Марта? — с еле заметным, но все же уловимым недовольством Доктор поднял глаза.
— В чем дело?
Ее голос полон участия и сострадания, но Доктору с трудом удавалось даже дышать, не то что замечать Марту или, тем более, ее интонации.
— Я не хочу об этом разговаривать, — бросил он, прекрасно, впрочем, сознавая, что Марта достаточно прозорлива («Я беру только лучших. У меня уже есть Роуз»), чтобы видеть правду сквозь притворство и маски на лицах.
— Это опять она, да? Роуз, — голос Марты выдавал обиду и замешательство, но Доктору было недосуг это заметить.
Рука Марты соскользнула с рычага, и Доктор не преминул воспользоваться этой оплошностью, чтобы дернуть за него и стремительно умчаться на противоположную сторону консольной.
— Так как насчет пирогов?
Моргнув, Марта потерла лоб ладонью:
— Хм. Да. Пироги.
Когда она отвернулась в поисках куртки, Доктор с облечением выпустил из горла шипящий выдох:
— Отлично. Тогда отправляемся.
Подальше от воспоминаний.
Подальше от нее.
*
Годы спустя, даже столетия спустя, на целую регенерацию позже, Доктор вдруг оказался лицом к лицу с Рори, руки которого немели под тяжестью самого огромного букета роз, какой Доктор когда-либо видел… в этой инкарнации.
Цветы были всевозможных цветов и размеров, среди прочих отчетливо выделялись красные, розовые и желтые.
Стиснув челюсти, Доктор преградил путь в ТАРДИС человеку с запрещенными цветами.
— Это еще, — каждое слово Доктор подвергал тщательной чеканке, — что такое?
Рори неуверенно сделал шаг к будке, но Доктор не двинулся с места.
— Э-э-э, розы для моей жены?
Доктор сверлил его пристальным взглядом:
— Знаю, что это розы. Вопрос в том, зачем ты пытаешься протащить их на борт моего корабля?
Рори непонимающе покосился на Доктора, тщась разгадать шутку.
— В подарок жене? — наконец произнес он.
Вокруг заливались птицы (ТАРДИС приземлилась в Мексике пятьдесят первого века), солнце палило нещадно, но глаза Доктора были темны ночной чернотой.
На его плечо легла рука, и он бросил отрывистое: «Что?».
Подняв хищновато-любопытный взгляд, Эми спросила:
— Что у вас тут происходит, мальчики?
— Доктор меня не пускает! — прокричал Рори в ответ.
— Чушь, — отрезал Тайм Лорд, по-прежнему не шелохнувшись.
— Почему ты держишь моего мужа на улице? — поинтересовалась Эми.
— Потому что, — бросив на Рори полный отчаяния взгляд, выдавил Доктор, — он нарушил правила.
— Что еще за правила? Я думала, правило только одно, — недоуменно покачав головой, Эми принялась перебирать собственные волосы.
— Никаких-роз-в-ТАРДИС правило, — вздохнул Доктор.
— Зачем вообще оно вообще нужно? — изумился Рори, голос его все еще доносился снаружи. — И вообще, я купил этот букет для Эми. Разве решение не за ней?
— В самом деле, Доктор, тебе не кажется, что это целиком и полностью мое право? — вздернув нос, Эми встретилась с ним взглядом.
Темная буря поднималась в тайных закоулках души Доктора.
— Нет, — твердо ответил он.
— Но…
— Эми Понд, хоть раз в жизни заткнись и делай так, как тебе говорят! — тяжело дыша, Доктор снова взглянул на цветы. — Мы с ТАРДИС не возьмем с собой ни единой розы, если они не соответствуют нашим стандартам.
Сузив глаза, Эми неотрывно наблюдала за Доктором, а Рори теперь взирал на цветы с некоторой холодностью.
— Глупые розы, — пробормотал он.
— Ты даже не представляешь себе, как ошибаешься, — автоматически отреагировал Доктор.
— Что? — воскликнула Эми, надвигаясь довольно угрожающе.
— Ничего. Мне жаль, Рори, но ты должен избавиться от букета. Любые другие цветы — пожалуйста, но только не розы. Таковы правила, — заключил Доктор и вытянул из внутреннего кармана звуковую отвертку с явным намерением что-нибудь немедленно починить.
— И кто она?
Эми Понд. Психолог мирового класса.
Рука, в мгновение ока оказавшаяся на плече Доктора, горяча.
— Доктор, — прошептала Эми, — кто она? Ей… ей нравились розы, да?
— Да.
Слова сорвались прежде, чем Доктор успел их осадить. Не нужно было даже смотреть на Эми, чтобы понять, что на лице ее сейчас царило выражение изумления. Шокированная, она молчала, поэтому Доктору пришлось обернуться с одной из самых своих фальшивых ухмылок:
— Розе нравятся розы.
Эми не сводила с него глаз.
— Мне пора. Надо… починить кое-что, — быстро добавил Доктор.
Слова эти, словно пробудили Эми ото сна. Сделав несколько шагов навстречу, она погладила пальцами щеку Доктора.
— Ты любишь ее. Эту Роуз. Ты любишь ее.
Со вздохом Доктора оставила последняя воля к сопротивлению, к тому же Эми почти лучший друг.
— Почему ты так думаешь?
Ее голос лучился теплом, когда она ответила:
— Потому что ты плачешь.
Отерев щеку ладонью, Доктор поднял влажные пальцы к самым глазам:
— А, — невесело усмехнулся он, — ни одной реки и ни одного пруда пролитых слез не достаточно, чтобы оплакать розу. Похоже на правду.
Скрывшись под консолью, Доктор оставил Эми наедине с ее мыслями.
*
Месяц спустя, на дрейфующем астероиде к нему взывал голос. Голос молодой, с лондонским акцентом и такой живой, такой яркий, что мог принадлежать только одному человеку.
«Восхваляйте его», — шептало все вокруг.
Обернувшись, Доктор обнаружил, что на него беспардонно уставилась дверь под номером одиннадцать, терпеливо ожидающая внимания.
«Восхваляйте его».
Шаг вперед. Любопытство снедало Тайм Лорда, когда он дрожащими пальцами взялся за ручку. За открытой дверью оказался Доктор, рожденный для войны, и ТАРДИС, прикрывающая его спину. Вздохнув и криво улыбнувшись, Доктор потянул дверь на себя, снабдив ее табличкой «Не беспокоить».
— Конечно. Кто же еще?
Он отбивался от страха, всеми возможными и невозможными способами цепляясь за свою небезупречную, но более или менее стабильную картину мира. Ничего не получалось.
Язык, выглядывающий между зубов, и жарко пылающая тоска наводнили мысли Доктора. Ведь если Доктор и верил во что-то, — только в одно, если быть точным, — то в Нее.
Позже, когда несчастное и древнее существо было мертво, Доктор бродил по коридорам ТАРДИС, никогда не покидавшей его, в поисках двери, которую он так долго старался избегать правдами и неправдами.
Доктор и Роуз Тайлер.
Ладонь его легла на ручку двери, а сердца колотились так яростно, что готовы были вот-вот лопнуть. Ему до смерти нужно было заглянуть внутрь, вдохнуть воздух, которым дышала она, вспомнить все то, что осталось позади, хотя бы на несколько минут воскресить все обещания, данные ими друг другу. Прижавшись к двери грудью, Доктор набрался смелости и собрался было отворить ее, как вдруг до слуха его донесся шотландский акцент.
— Доктор, куда ты пропал? Ты здесь?
Заметив его, Эми стремительно бросилась вперед. Пробежавшись глазами по надписи на двери, она вытянула лицо от удивления.
— Чего ты от меня хотела, Понд?
Благодаря ТАРДИС, свет в коридоре померк почти до минимума. Доктор был отчаянно благодарен Старушке, ибо последнее, что ему нужно — это сочувствие Эми, непременно бы выраженное ею, будь у нее возможность различить выражение его лица.