Потухший огонь с новой силой вспыхнул в груди Евы, едва лишь ей стоило понять, что она уже не успевает. Её тело не слушалось приказов, самовольно отправив графиню вперёд, семимильными шагами заставляя быстро перескакивать через лежащие на мокрой от крови земле трупы. Она воочию лицезрела, как первая стрела влетела в бедро Лилит, лицезрела, как вторая попала чуть выше, в живот, видела, как дезертирша начала сдавать позиции, и видела последние моменты её жизни, когда тяжёлая секира раздробила грудь девушки, лежащей на земле и отчаянно пытающейся подняться. И от этого становилось не по себе. Новое чувство, доселе невиданное, начинало зарождаться где-то в глубинах её растерянного нутра.
- Нет... - прошептала она дрожащим от напряжения голосом. - Лилит!
Её аура достигла своих мыслимых пределов, ярко засияв мерцающим красным отсветом, а глаза загорелись так, словно внутри глазниц бушевало пламя. Её разум преисполнился ненавистью и жаждой расправы. Слепой, бездумной, желанной более всего на свете. Стрелки, которые сумели ранить Лилит, были уже в нескольких шагах от графини. Её левая рука спешно начертила в воздухе две руны, одна из которых позволила и без того быстрой графине ускориться примерно раза в полтора, а вторая создала вокруг её тела защитный купол.
Удар её клинка встретил своим острием спину первого стрелка, пронзив её, словно раскалённый добела нож кусок масла. Рыкнув, Ева изо всех сил упёрлась одной ногой в копчик мужчины, выдернув лезвие из тела и повалив его на землю, после чего с изящного разворота выполнила второй удар, отрубив голову следующему солдату. Он с секунду продолжал держаться на ногах, прежде чем медленно упал на колени. Голова с застывшей на ней миной удивления напополам с болью покатилась по траве.
Оставался последний. Тот, кто отнял жизнь верного и преданного графине до мозга костей солдата. Тот, кто отнял жизнь Лилит.
- Ну давай, паскуда... - тяжело сплюнул амбал, поудобнее перехватив обеими руками свою гигантскую секиру. - Одной больше, одной меньше, какая разница?
Но разница была. И разбрасываться подобными заявлениями, едва-едва одолев боевого мага скопом из сорока человек, было чрезвычайно глупо и самонадеянно. Жестом приказав Далиле отойти в сторону, Ева начала сближаться с ненавистным ей ублюдком, а тот начал сближаться в ответ. Расстояние сокращалось неравномерно - графиня была всё ещё быстрее благодаря своим чарам. Мужик замахнулся, оказавшись от неё в тройке метров, намереваясь оборвать жизнь ещё одного чародея следующим ударом, направленным в торс, но Дэдай ожидала подобного манёвра с самого начала. Она не стала пытаться увернуться или блокировать этот удар, ведь заблокировать его было сродни невозможному. Вместо этого она встала на месте, словно вкопанная, приняв излишне открытую позу, провоцируя оппонента, дождавшись, пока сталь его секиры соприкоснётся с желтоватым куполом руны, превратившись от этого удара в груду осколков. Сразу же после этого Ева ударила сама - острый клинок пробил грудь разбойника, не встретив никакого сопротивления. Это была победа, но праздновать её не было ни времени, ни желания.
«Слишком лёгкая смерть... Слишком лёгкая для подобного урода...» - пронеслось в голове Евы, охваченной жаждой крови, но всё ещё не потерявшей способность рационально мыслить, пусть та и была близка к помешательству.
Повисла тягостная и жгучая тишина. Графиня находилась словно в эпицентре ада наяву. Ада, который недавно коллапсировал, отправив все грешные души прочь, оставив лишь немногих, к кому питал свою симпатию. Ева, которая едва была способна держаться на ногах, подбежала к своей любовнице, пав на колени и склонившись над её телом. Никто не спешил вторгаться в эту обманчивую атмосферу покоя - с площади убрались все, кто ещё мог сделать это своими ногами, лишь любопытствующие жители вдали осторожно выглядывали из-за углов, желая понять, кто или что могло учинить подобную резню.
- Милая моя... Как же тебя так угораздило? Я же просила... Быть осторожнее... - слова сами слетали с её уст, тяжёлым для Евы грузом зависая в воздухе. Они шли не из разума, а из сердца. Из сердца, что за последние несколько часов пережило такую гамму эмоций, что эта, финальная, грозилась стать непосильным испытанием.
Параллельно со своей проповедью она чертила сложное заклинание, а взгляд её был устремлён не столько на руны, сколько сквозь них - на лицо той, которую она любила столь сильно, что в полной мере осознала это только сейчас.
- Пожалуйста, сработай... Вставай, моя родная... Лилит, любимая, вставай, чёрт тебя побери! Ты не можешь просто взять и оставить меня здесь! Вставай, иначе я превращу весь этот мир в блядский пепел! - шептала Ева, в порыве чувств перейдя на крик и застыв в мучительном ожидании отклика.