– Алло..? – приглушённо отвечает Питер, прикрывает припухшие от плана на пороге театра глаза, – Ох, я, эм, должен был позвонить. Прости, пожалуйста, я вернусь сегодня поздно, меня выбрал спонсор, и он хочет провести со мной немного времени, если ты не против. – Конечно, она не не возражает, – Да, это именно то и значит: тебе не придётся устраиваться на третью работу.
Старк слышит ласковое улюлюканье в телефоне мальчишки, и тень улыбки мелькает на его лице. Потом он невольно осмысливает разговор. Третья работа?
– Сколько твоя тётя работает часов в неделю?
– Сто тридцать, иногда ещё ночные смены на выходных. Очень много затрат уходит на моё обучение и танцы, а после смерти дяди счета всё не убавляются, – тихо отвечает подросток, и высокий ворот Плаща прячет его бледные скулы. Слишком цепкий у Тони взгляд, слишком много колкости в глазах Стрэнджа. Питер просто волнуется.
Его волосы бросают медные отблески на обивку передних сидений. Его тонкие пальцы исчезают в складках красного бархата, слегка голубеют и приобретают какой-то трупный оттенок. Это ненормально, и Стефан видит, он ещё не ослеп и не отупел.
– Где тормозить? – спрашивает Тони, – что за помойка? – на его лице выражено недовольство, да так ярко, что невольно холодок пробегается по спине.
Питер даже не может оглянуться, не может посмотреть, что же там назвали помойкой. Ему искренне интересно, но сил не хватает даже на то, чтобы приподняться на локтях. Он только поднимает глаза, смотрит на бледные, едва заметные точки звёзд, щурится и громко вздыхает. На его вздох тут же оборачиваются оба мужчины, которые выглядят обеспокоенно. Стрэндж просто чувствует вину за то, что втянул ребёнка. Тони думает о том, что – впервые в жизни думает об этом, мать вашу! – иногда ради безопасности других нужно с мудрым видом помалкивать. А теперь Питер, почему-то чуть отливающий нездоровой серостью, хватается за его плечо в поисках защиты. В глазах недетский страх, и Железный Человек чувствует, как смертью что-то веет, а по спине – мороз.
– Эй-эй, – немного резко и обеспокоенно похлопывает Тони мальчишку по плечу и помогает ему выйти из машины. У Питера дрожат ноги и руки, в глазах ужас бескрайний плещется. Чувство больного ублюдка падает на обоих взрослых, и лица их приобретают выражение какое-то особенно схожее. Напуганно-усталое, нервное.
Питер неловко перебирает ногами, хмурится, и в глазах у него темнеет. От шагов похрустывает колено, на которое пришлось неудачно приземлиться после концерта. На нём синяк цветёт огромной тёмной лилией, бросает цветные пятна на нежной коже. Где-то в уголках глаз теряются побледневшие веснушки, которых на лице, впрочем, больше нигде и нет. Тонкая бледная улыбка на собственных губах пацана совсем не обнадёживает – Стрэндж смотрит на него взглядом «идиот года».
Паркер проводит в их обществе своё драгоценное время почти до полуночи. У него испарина на лбу выступает, а Стефан прячет изнуренные вздохи за зевками. Тони больше похож на мёртвого, чем на живого: лицо непривычно бледное, морщинка на лбу, сложенные в замок руки. Когда мужчины прощаются, то жмут друг другу руки, а потом Старк оттаскивает сладко уснувшего подростка в машину. Тётушке наплели с три короба, а та даже толком ничего не сказала, уверенная, что с её почти сыном всё очень даже неплохо. Впрочем, она и не ошиблась.
Питеру неловко просыпаться в незнакомой комнате в пижаме с Hello Kitty. И, судя по тому, какая она вдруг мягкая и удобная, она стоит явно дороже, чем весь гардероб Паркера. Да и вид из Старк Тауэра знакомый, такой прекрасный, аж дух захватывает. На прикроватной тумбочке записка, коробка и стаканчик с остывшим кофе. К мальчишке кто-то приходил давно, и несложно догадаться, кто же это был.
У Питера нет пропуска, поэтому он не может открыть дверь. Пятница зачитывает ему протоколы безопасности, и подросток только нервно разводит руками. Аргумент о том, что Паркер опоздает в школу, для Искусственного Интеллекта вовсе не весомый, неубедительно звучит от слова совсем. В любом случае, прозвонивший семь раз будильник, ознаменовал, что уроки уже начались. Мальчишка схватился за голову и мысленно выругался. Немного саднило горло, а в груди будто покоилась пустыня тяжёлого горячего песка.
Подросток содрогнулся, когда с металлическим щелчком отворилась дверь.
– Эй, карапуз, – довольно дружелюбно сказал Тони, видимо, находясь в хорошем расположении духа, – сегодня никакой школы, у тебя стажировка в Старк Индастриз, – мужчина хлопнул в ладоши, довольно сверкая белоснежной улыбкой.
Питер не знал, радоваться ему или грустить, потому просто уронил голову на грудь, пряча блеск слёз под растрепавшейся чёлкой. Волосы ниспадают на его чуть порозовевшее со вчерашнего дня лицо. Подросток шмыгает носом и качает ногами, сидя на краешке постели.
– Спасибо, Мистер Старк, – Тони в ответ неоднозначно пожимает плечами, и весёлые искры пробегают в его глазах.
День выходит насыщенным, и домой Питер приходит к восьми. Сначала они гоняют новый тип реакторов, как только парень решает несколько уравнений. В конце концов, может, именно в данной отрасли мальчишка не силён, он может покалечить не только себя, но и других работников башни – именно этим руководствуется Старк, когда тестирует навыки и знания Паркера буквально перед дверью в каждую из трёх сотен лабораторий. Учёные, трудящиеся в корпорации, странно и косо смотрят на того, кто вот так просто вторгся в личное пространство их непоколебимого и вполне нелюдимого (если рассматривать тесные взаимоотношения) босса. Зависть ли это, просто удивление, презрение – чёрт его знает. Питеру совсем не до этого.
От количества аппаратуры разбегаются глаза. Это удивительно, но подростку разрешают осторожно потрогать, изучить алгоритмы и поприставать к сотрудникам. Лишний раз Паркер никого не тревожит, но чисто в учебных целях старается запомнить всё, что слышит: от банального „он работает от внешнего аккумулятора” до “дыши, паучок, я знаю, что это великолепно, но дыши”. Питер от всего этого в таком диком восторге, что сердце громко ухает от каждого шага. Техника даже выглядит невероятно дорогой, так что даже страшно задуматься о реальном ценнике. Поэтому ко всему он прикасается с таким трепетом, будто трогает собственного новорождённого ребёнка. Не то чтобы у семнадцатилетки-Питера вдруг были дети, он их даже и не очень-то хотел, но почему-то именно эта ассоциация приходила к нему в голову, когда он тонкими узловатыми пальцами касался белой створки какого-то очередного очень сложного прибора.
Несмотря на всё удовольствие находиться в башне, Питер просит у Старка удалённую стажировку, из дома. Лишний раз нервировать тётушку своим частым отсутствием не хочется. Питер слишком честный, нежный и любящий лучик солнышка, потому готов жертвовать тем, что ему по вкусу, чтобы только не доставлять лишних хлопот. Слишком много геройства и всего прочего на одного несовершеннолетнего мальчишку из Куинса. Тем более, тётушка у него всего одна-единственная из вообще всех родственников. Тони не очень рад такому повороту, скрепя сердце выдаёт ему пропуск в Старк Тауэр, притом он странного голубого цвета, когда у других он песочного цвета.
Стоит только Паркеру переступить порог квартирки, он совсем слабо получает по лбу свёрнутой в кулёк газетой. По инерции тянет назад, и Питер готов потерять равновесие и свалиться с ног. Его слегка потряхивает от испуга, который вызвала эта глупость, но это скорее рефлекс, нежели страх.