Питер заторможено называет адрес, пожимает плечами, опускает голову и смотрит на белые резиновые носки своих кед. Старк почему-то думает, что мальчишке до одури нравится красный, а ещё синий. И Железный Человек ему не меньше нравится. То, что Паркер – самая великая фанючка на земле, понять совсем несложно. Чего стоит его тупая потрёпанная футболка, кажется, позапрошлого года выпуска. И мужчина вдруг думает, что ему стоит выпустить линейку одежды со своим именем на заказ в GUCCI или Prada. Ограниченная коллекция – отличная реклама. Но иногда довольно неприятно смотреть на своё лицо, растянутое на ком-нибудь толстом. В конце-то концов, он чересчур самодостаточен и слишком сильно любит себя. В принципе, просто потому что больше и некого.
– И давно ты в балете, паучок? – даёт ему вдруг странную кличку Тони. Хотя она как нельзя кстати подходит.
Питер задумчиво трёт подбородок, называет какие-то неточные цифры и глупо улыбается, обнажая жемчуг зубов. Всё, что Старк может из этого извлечь, – много, очень много. Он вообще не представляет, как что-то такое сложное может завлекать. Одно дело – отдаваться разработкам. Тут ты точно получишь как минимум финансовую отдачу, да и столько сил и здоровья это не будет отнимать. Если ты не идиот, конечно. Дело другое – скакать по сцене, истощать себя диетами и тренировками, страдать просто едва ли не каждый день. И никакой гарантии, что в ты не потеряешь с трудом проложенную дорожку и маленькую дольку успеха, стоит только чему случиться. И это не менее великий риск, чем на поле боя Мстителей.
Небо начинает понемногу темнеть, вечереет. И Паркера прошибает холодный пот. Сидение, конечно, с подогревом, настроенным на интуитивную работу, но тощего мальчишку и нарочно не прогреешь так, чтобы мурашки перестали по спине у него бегать.
– Ты чего такой? – спрашивает Тони, – боишься чего?
Питер неуверенно качает головой, трёт пальцами переносицу и отворачивается лицо в сторону улицы. Его вьющиеся волосы развеваются на ветру, бросая медные отблески от городских огней. Впереди сверкнуло что-то огненное, что немедленно привлекло внимание подростка.
– Это типа уличные фокусники? – удивлённо вскинул брови Паркер, – фаер шоу? Очуметь, давайте посмотрим! Ну хоть одним глазком.
Тони вздохнул, зная, что нельзя задерживаться попусту. Он бросил короткий взгляд на яркие оранжевые огни, сверкающие за пределами машины, и блестящие круглые глаза Питера, который скрючился, восхищенно глядя на них. Затем прямо перед лобовом стеклом возник силуэт, и мужчине пришлось экстренно тормозить, все же задев странного пешехода за одежду краем капота.
– У тебя, что, глаза на заднице? Совсем рехнулся под колёса бросаться? – возмущённо восклицает Старк и открывает блестящую дверцу кабриолета. Ярко-алого, как и странный плащ незнакомца, который – стоп, что? – парил сантиметрах в пятнадцати над землёй.
Питер нервно закусил губу, собираясь высунуться наружу, чтобы получше всё разглядеть.
– Дети сидят дома, – брякнул Тони, и ремень безопасности на мальчишке отстёгиваться отказался. Питер проворчал что-то нечленораздельное, вцепился паучьей ладошкой в подлокотник и вытянул шею, сощурившись.
Старк вальяжно-раскидистой походкой подошёл к незнакомцу, превращая тонну своей ярости в ведро колкой и задевающей иронии. И это всё нужно было доставить источнику проблемы напрямую. Портить день Тони – всё равно, что бросаться под поезд. Он отомстит за плохое настроение, потерянное время и за восхищённо-напуганного Питера, который огромными глазами смотрит на происходящее. Кажется, он что-то возмущенно покрикивает своим девчачьим голосом, но не выходит разобрать ни слова.
– Я повторять не люблю, но специально для вас: с рассудком расстался, что под машины бросаться потянуло? – саркастично бросает мужчина.
Но закончить свою оскорбительную тираду он не успевает, как яркие огни вновь разрезают совершенно светлую темноту Нью-Йорка. Полная вывесок улица озаряется странными печатями – или чем-то около того, Тони вообще не разбирается в подобном, – и сверкает ярко-ярко. Питер, глядя на всё это шоу из кабриолета, шумно вздыхает и сидит с раскрытым ртом, ловит блестящими глазами взрывы золота искр.
– Извините, может, вы не будете вмешиваться? – не менее колко спрашивает незнакомец, и его плотный алый плащ мягко очерчивает потоки воздуха, а потом опускает своего хозяина на асфальт, – засуньте своё эго туда, где ему самое место, и езжайте туда, куда и собирались.
Питер выскальзывает из-под ремня, изогнувшись в немыслимой позе, резво перепрыгивает через дверь и становится за плечом Тони,Тот вовсе не обращает на него внимания, полностью посвятив своё внимание незнакомцу. Он почти смотрел в зеркало, только видел ментальное своё отражение: чувство странного внутреннего одиночества, эгоизм и большая ответственность на плечах.
– Неприятное начало знакомства, сэр, – неуверенно влезает Питер, всё ещё прячась за плечом своего идола. Мужчина с недовольной миной оборачивается на него и сводит брови на переносице.
– Молчи, паучок, – со странной заботой в голосе на автомате перебивает его Старк и вновь отворачивается в сторону незнакомца.
Волнение за мальчишку, который явно куксится, складывает руки на груди и смешно сморщивает лоб. Его тонкие пальцы вцепляются в рукав пиджака Старка, и вдруг чувствуется, какие холодные у него руки. Питер без куртки, на нём бесформенная футболка и абсолютно новые кеды.
– Чёрт, паучок, так ты замёрз, – со вздохом произносит Тони, – вернись в машину. Вдруг ты простудишься, а тебе плясать ещё.
Питер ссутуливается, хотя от шока холода почти не чувствует. Конечно, если бы это был какой-нибудь сопливый фильм, то его бы тотчас закутали в дорогущий пиджак от Prada, который пах бы не менее дорогущим парфюмом Старка. И мальчишка бы сразу почувствовал себя защищённым, завернулся бы и уполз в кабриолет, глядя на то, как Тони сыплет колкостями на недопешехода.
– А ваш спутник куда более дружелюбный, Тони Старк, – бросает незнакомец. Паркер обнимает себя руками и смотрит уверенно, с искрой. И взгляд его блестящих темных глаз сталкивается со светло-голубыми, ясными.
Мальчишка сконфуженно опускает плечи, но глаз не отводит. И Тони чувствует спиной его напряжение, готовый в любой момент оттолкнуть Питера с линии огня. А подросток хочет обратиться к незнакомцу с каким-то явно нелепым вопросом.
– Мистер… – начинает Паркер.
– Доктор, – поправляет его мужчина.
– Мистер Доктор, – без раздумий бросает Питер. Тони перед ним громко вздыхает и морщится с одной мыслью о испанском стыде.
Назвавшийся доктором тоже корчит странную недоверчивую гримасу, будто оскорбленный юношеской ошибкой. Потом он расправляется, пожимает плечами. И Питер отмечает одно – высокий и статный.
– Доктор Стефан Стрэндж, – наконец полностью представляется незнакомец и становится относительно знакомым.
Он смотрит на мальчишку, изогнув бровь. И только получив ожидающий взгляд, подросток понимает, что ему тоже стоило бы назваться.
– Питер! Питер Паркер, – восклицает он и сводит брови на переносице, – а вы, ну, это, типа уличный фокусник? Или показываете фаер шоу?
Стрэндж оскорбленно задирает нос. Раздаётся громкий хлопок, и поднявшейся слабой-слабой взрывной волной ерошит волосы Питера, который боязливо сощуривается и втягивает голову в плечи. Доктор что-то шепчет, но никто не разбирает, а потом мальчишку неожиданно сбивает с ног что-то тёплое и пахнущее загадочно как-то, будто библиотекой и тайнами человеческого рода. Паркеру страшно открывать глаза, Тони смачно выругивается.