– Можно зарезервировать избу?
– Конечно, – согласилась Домна.
– Я поеду за деньгами.
– Устраивайтесь спокойно, оглядитесь. Ежели чего надо, приходите, все дам, – пообещала Домна. – Первое время, конечно, здесь непривычно, но потом легко будет.
– Но я пока не заплатила.
– Отдадите позже, я верю людям на слово.
– Нет уж, лучше схожу в банк.
– Хозяин – барин.
– До которого часа пускают в поселок?
– Тут не тюрьма, время для посещений не ограничивают, продукты не взвешивают, сигареты не режут и день свиданий не назначают, – скрестила руки на груди Домна.
– Наверное, Антон запирает ворота, – предположила я, испытав отчего-то удивление, смешанное с неловкостью.
– Щеколда всегда накинута, но ее легко открыть – за веревочку снаружи дерните, и калитка отворится.
– То есть здесь нет охраны?
– Антон покой блюдет.
– Не похож старичок на секьюрити, пожилой совсем.
– Вот и хорошо, молодые невнимательные.
– Но Антону не справиться с бандитами!
Домна подошла к небольшому окошку и выглянула на улицу.
– Лихим людям тут делать нечего, – убежденно ответила она. – Горшки чугунные да ухваты никому не надобны, корову со двора свести трудно, курицу и ту не упереть, квохтать на всю деревню начнет. А если кому она и понадобится, пусть берет. Нет, спокойно здесь, насильников не случается. В ином поселке танк у забора поставят, а порядка нет. У нас же один Антон с колотушкой – и тишина благостная. Не бойтесь, мы домов не запираем, прямо как в лучшие времена. Потому и село наше такое название имеет, доброе. Значит, за деньгами подадитесь?
– Да, – кивнула я.
– Как вернетесь, сюда загляните, отведу вас в «Марфу», – пообещала Домна. – Вы какой дорогой от ворот шли? Длинной али короткой?
– Антон мне осла одолжил. На редкость противное животное! – призналась я.
Домна усмехнулась.
– Потапий у нас с характером. Правда, Рикси еще хуже, я к нему даже подходить не рискую. Антон животных шибко любит и он большой шутник, вот и подсадил вас на Потапия – решил ослика прогулять, тот завсегда кругом бежит. Ну-ка, идите сюда…
Я приблизилась к окошку.
– Видите высокую березу? Ствол толстый, а потом он разделяется на три дерева.
– Да, – закивала я.
– Направляйтесь в ту сторону, там вход.
– Береза совсем рядом! Или она такая большая, что это обман зрения?
– За пять минут медленным шагом дойдете.
– А Антон про шесть-семь верст пути говорил, – наябедничала я.
Домна села на табуретку.
– Дошуткуется когда-нибудь… Хотите, велю Усте «Марфу» помыть? Там чисто, но все равно освежить не помешает.
– Неудобно вашу дочь эксплуатировать.
– Мой ребенок, хочу – в печи испеку, хочу – с молоком съем, – серьезно ответила Домна. – Пусть работой занимается, тогда дурь из головы уйдет.
Домна оказалась права, я дошла до калитки меньше чем за три минуты. Хотела уже поднять щеколду, но тут заметила тоненький проводок, спускавшийся к замку. Чья-то хозяйственная рука очень тщательно покрасила проводку, она почти полностью сливалась с деревяшкой. Я изумилась: понятно! Значит, есть и камера, и электронный замок, но, чтобы жители «Лучших времен» ощущали себя в восемнадцатом веке, признаки технического прогресса завуалировали. Наверное, днем-то вход свободный, а на ночь поселок тщательно запирают. И насчет «свободного входа» я погорячилась – меня же впустили отнюдь не сразу. Наверняка тут есть помещения, где возле мониторов сидят крепкие парни в форме.
Я вышла на улицу и оглохла. После тишины поселка даже неоживленная, почти пустая улица Калашникова показалась мне излишне шумной.
Я вынула телефон и набрала номер начальника.
– Чеслав, – коротко прозвучало в трубке.
Быстро отчитавшись о проделанной работе, я получила одобрение на съем избы и услышала странную фразу:
– Ну, мы полетели.
– Кто и куда? – проявила я не совсем уместное любопытство.
– Отправляемся с Коробковым, Мартой и Гри в командировку, уже ремни пристегнули, в самолете сидим.
– А я?
– Что «ты»?
– Почему меня не взяли?
– Ты работаешь по делу Бондаренко, – бесстрастно пояснил Чеслав.
Перед моими глазами невольно развернулась картинка. Салон лайнера, три кресла, в них расположились члены нашей группы. Марта, расфуфыренная по полной программе, капризно требует у бортпроводницы:
– Принесите капучино. Мне плевать, что самолет еще не взлетел, и насрать на отсутствие на борту агрегата для эспрессо. Готовь капучино! Хоть у себя на грудях свари! Действуй живей, а не то велю своему папе аэропорт купить и отправлю тебя оформлять рейсы Москва – Чуркистан. Шевелись, коза недоеная!
Тирада произносится госпожой Карц небрежно, сквозь зубы, и притом Марта лениво изучает только что сделанный маникюр. Сколько раз я наблюдала подобное и всегда поражалась гипнотическим способностям баловницы. Ей сейчас непременно принесут капучино, стюардесса раздобудет напиток. Но если другая пассажирка в момент взлета потребует горячий кофеек, ей покажут известную фигуру из трех пальцев.
А Коробков в этот момент наверняка уткнулся в ноутбук. Волосы Димочки небось стянуты резинкой в хвост, уши заткнуты наушниками от плеера, правая рука хакера управляет мышкой, левая посылает кому-то эсэмэски. Навряд ли Димон сменил свою сильно помятую клетчатую рубашонку и замызганные джинсы на приличную одежду, и он явно полакомился гамбургером с чесночной подливкой. Удивительно, но Марта тоже обожает фастфуд, и они с Коробковым часто лопают из пакетов отвратительную пищу. Если уж быть точной, то рты у светской львицы и у компьютерщика никогда не бывают пустыми. Либо парочка жует «нагетсы», картофель фри, бургеры, либо чипсы, орешки, сухофрукты, конфетки-карамельки, зефирки – шоколадки – семечки – леденцы… Ну почему, потребляя немереное количество калорий, и Карц, и Коробков остаются похожими на вязальные спицы, а я, нюхающая только листик салата, напоминаю слона после посещения кулинарного фестиваля? Кто-то еще продолжает считать наш мир справедливым?
Чеслав, естественно, облачен в строгий темно-синий костюм: пиджак и идеально выглаженные брюки. Один раз бригаду забросило в лес, мы пролежали в овраге несколько часов, отплевываясь от глины. Представляете, какими красавцами мы вылезли из укрытия, да? А теперь оцените размер моего удивления, когда, сев наконец-то в машину, я оглядела Чеслава и увидела: он одет в чистенький, без единой морщинки костюм, к которому таинственным образом не прилипло ни одной соринки. С тех пор я пребываю в твердой уверенности, что у Чеслава в брюки встроены утюги, а в пиджак – замаскированные щетки-липучки.
В самолете Чеслав всегда спит, а вот мой муж Гри предпочитает смотреть кино. Голову на отсечение даю, что сейчас вся женская часть лайнера уставилась на моего законного супруга. Через несколько минут после взлета, когда погаснет табло «пристегните ремни», мимо кресла Гри начнут шнырять особы противоположного пола и строить глазки самому красивому мужчине на свете. Если я присутствую при подобной сцене, мой комплекс неполноценности начинает расцветать ярким цветом.
Как-то раз Марта Карц заявила одной из клеивщихся к Гри девиц:
– Эй, кукла, слушай, допустим, ты утащишь нашего Святого Иосифа под одеяло. И что с того?
– И что? – изумленно повторила нахалка, нагло напирая на Гри.
– Он с тобой потрахается, – спокойно пояснила Марта, – раз, другой, третий. Но учти, с женой Гри не разведется, ему нужна клуша с восторгом в глазах. Ты начнешь скандалить, он ответит, в конце концов вы подеретесь и разбежитесь, изрядно попортив друг другу нервы. Круто получится: десять минут в койке и десять месяцев геморроя. Хочешь совет?
– Ага, – растерянно кивнула девица.
– Канай отсюда, не стоит один оргазм горы мигрени. – Марта зевнула. – Кстати, тетя справа – жена Гри. Она может на тебя сесть и раздавить. На моих глазах уже пять идиоток под нею погибло.