В этот момент мне кажется, что на свете существуем только мы. Ни других людей, ни шума. Ничего этого нет. Только она и я, и это мгновение.
Уношу ее в комнату, и ложусь рядом, она прижимается ко мне, я убираю волосы с ее лица. Мои губы еще теплые после нашего поцелуя. Я мог бы целовать ее все время. И слушать ее. Говорить с ней. Все сразу.
Мы не спали всю ночь и разговаривали. И целовались. И снова разговаривали.
Мы говорили, пока не выговорились. Мы опустели. Теперь мы лежим и молчим.
Я до сих пор обнимаю ее. Ее лицо на моем плече, рука – у меня на груди. Чувствую только равномерное дыхание Мии и ее грудную клетку, прижимающуюся к моей.
***
Наконец-то съёмки закончились, нам с Мией повезло, и мы получили этот денежный приз. Она предложила поделить его, но я сказал, что он ей намного больше нужен чем мне, потому что у нее брат болеет.
Сегодня день преподносит мне сюрпризы.
В холле я увидел Элизабет. Свою старшую сестру. Что она здесь забыла?
- Что случилось? – спросила Мия, когда я остановился на месте.
Элизабет кинулась мне на шею с обнимками. Боже, не люблю эти любезности с ее стороны.
- Привет братишка, давно не виделись, - проговорила она, тем самым спасая меня от объяснений Мии, кто это такая.
Она отстранилась.
- Лиза, не делай так, прошу тебя.
Но меня она не слушала, она увидела Мию.
- А это у нас кто?
- Я Мия, я работаю здесь.
Элизабет посмотрела на меня.
- Только не говори, что ты завел себе наконец-то подружку.
- Элизабет!
Лиза протянула руку для пожатия Мии.
- Привет, - проговорила она. – Я Элизабет, сестра Энджела.
- Рада знакомству, он не говорил о вас.
- Давай на ты, а то я чувствую себя старой.
Мия улыбнулась.
- Вы пообщайтесь, а мне нужно идти.
Я оставил их одних.
ГЛАВА 8
Мы нарушаем тишину любовью
И накрывает нас приятной болью.
Ани Лорак — Мы нарушаем
Утро для меня выдалось не самым лучшим. Сегодня был выходной, надеялась, хоть немного отдохнуть. Но новость, которую я узнала уже спустя пять минут после того, как проснулась, повергла меня в шок. Но сначала все по порядку.
Сквозь сон я слышала, как пришло сообщение, но мне было лень отрывать голову от мягкой подушки и смотреть, кому там не спиться в такое ранее время. Но очередное сообщение, все же заставило меня, нащупать телефон на тумбе и посмотреть, кто же это был. Мама. Она редко мне звонит или пишет, а значит, что-то случилось. Я резко села на кровати, и открыла сообщения.
'Максу после недавнего укола стало хуже' - гласило первое сообщение.
Некачественное лекарство было?
'Те деньги, что ты прислала на днях, хватило только на лекарства. Я не прошу тебя о том, чтобы ты присылала деньги, но я просто должна передать тебе о том, что Максу снова стало хуже' - второе сообщение.
У меня телефон выпал из рук. Мне было не до того, разобьётся ли сейчас экран, включится ли телефон снова, я только была поглощена новостью. Я так надеялась, что брату станет лучше, когда я уезжала, он был таким счастливым и выглядел здоровым, что мы уже думали, что он сможет выздороветь, но нет.
Думаю, этого я и боялась больше всего.
Меня пробирает дрожь. Ладони, руки, колени – все дрожит. Если бы я сейчас заговорила, мой голос тоже бы дрожал. Я сижу и плачу. Молча.
Я вижу его темно-голубые глаза, светло-русые волосы и такую широкую ухмылку, что на его щеках появляются две продолговатые ямочки. И это вызывает у меня улыбку. Сквозь слезы чувствую, что мои руки холодны как лед. Я не могу иначе. Так было всегда. Когда он вот так ухмылялся, я не могла не улыбнуться в ответ. Даже когда злилась на него. Такова была естественная реакция моего тела.
Мое сердце бьется быстро и сильно. Так, словно работает за нас обоих.
Мне хотелось бы уметь контролировать свои слезы, хотелось бы иметь возможность отключить их, просто повернув кран. Но ничего не выходит. Они все текут и текут.
Снова и снова.
Проходят минуты. Вокруг, если не считать моих всхлипов, мертвая тишина. Я прижимаю ладони к векам, глубоко вдыхаю и выдыхаю, концентрируясь на ощущении, как воздух растягивает мои ребра. Потом открываю глаза.
Харизматичным, утомительным и шумным. Вспыльчивым, самоуверенным и веселым. Но в какой-то момент становился опустошенным. Словно совершенно выматывался, израсходовав себя без остатка.
Когда мой брат впадал в депрессию, то переставал говорить. Иногда это длилось целыми неделями. Время от времени я включала ему музыку или подкладывала бумагу и ручки. Но в большинстве случаев он не мог заставить себя взять их в руки. Он просто лежал и смотрел в никуда, пустыми глазами.