«Для Гарруса»
«Пожалуйста, введите ниже пароль:»
«…»
С недоуменным видом Гаррус перепробовал все, что только в голову взбрело: ввел дату ее рождения, второе имя, ее избитую фразу «Я должна идти», еще несколько возможных комбинаций из слов и цифр, но ничто не подходило. Какой мог быть пароль? Какой бы пароль ввел я, будь на месте Шепард? Гаррус хорошенько подумал и, как бы глупо не выглядел придуманный им пароль, вбил:
«Я «сердечко» Гарруса»
Выскочила надпись: «Идентификатор корректен».
– Шепард-Шепард…
Сам Гаррус тихо ликовал и гадал, везде ли она стала использовать данный пароль или только здесь и в квартире на Цитадели, где он и вправду заминировал, подаваясь чисто пьяным доводам шебутного сознания, ее лестничные проемы и установил везде один единственный, такой же пароль?
В появившемся окне открылись пять пронумерованных в порядке сохранения видео, напротив каждого из них высвечивались дата и длительность в минутах, после шли фотографии с шумной вечеринки, устроенной на Цитадели на новенькой квартире Шепард, и несколько совместных селфи, кончался архив, видимо, скачанным аудио, именуемым очень знакомым «Танго». Почему-то у Гарруса не возникло сомнений, что это была за музыка и где он мог ее слышать.
Нескрываемо волнуясь, Гаррус нажал на первую запись, и на экране по пояс появилась она, та самая, запомнившаяся ему в битве с Коллекционерами и сотрудничающая тогда еще с Призраком, с едва заметными бледными отметинами на правой щеке, гривой светлых волос чуть ниже шеи и бодрой улыбкой. Сердце Гарруса теперь заколотилось так оглушительно громко, что, казалось, он не может не услышать его стук.
– Мм… Привет?.. Эм… Я… Черт… Говорить вживую как-то удается мне легче. Это штука вообще работает? – Шепард подошла к левитирующему записывающему дрону, и единственное, на что падал объектив – на эмблему ее черной толстовки «N-7». На мгновение изображение потухло, но за кадром отчетливо доносилось недовольное женское ворчание, и Гаррус мандибулами застрекотал. Он сразу представил ее немного недовольную гримасу, она забавно корчилась всякий раз, когда техника выходила из-под ее контроля. Монитор снова загорелся. Она стояла там же, где была изначально, и выглядела значительно уверенней. – Здравствуй, Гаррус. Я… Как твои раны? Избавился уже от этого белого воротника? – в ее глазах сверкнул яркий огонек и тут же потух. Голова немного наклонилась вниз. – Мы не успели даже толком попрощаться. Ни с кем я не успела. А я так хотела увидеть всех… тебя напоследок, – ее худые пальцы задумчиво коснулись губ, потом лба, и взгляд ее провалился куда-то далеко отсюда, в закрома своего подсознания. Она о чем-то вспоминала, и Гаррус догадывался, о чем. – И зачем это записывать? Все равно дальше этой комнаты записи никуда не уйдет. Мой аккаунт заблокировали моментально после сошествия на землю. Доступ минимальный. Никаких тебе саларианских стэнд-апов и кварианских мелодрам, представляешь?! – она плеснула руками в недовольстве, грустно ухмыльнулась, глядя прямо в камеру, и качнула головой, словно засомневалась в продолжении. – По крайней мере, я надеюсь, ты добрался без происшествий на Палавен и перестал надирать чужие задницы. Свою вылечи для начала, ладно? Спасательная операция, как в прошлый раз, у меня не выйдет, так что не геройствуй, неугомонный турианец. Постскриптум: не забыть обрезать начало… а лучше вообще стереть. А, еще… да подожди, идиотский дроид!
Первая запись остановилась, взывая в Гаррусе рвение скорее ее сбросить и включить вторую, он чувствовал, как западал его язык, как сохло в горле, и как становилось невыносимей дышать от понимания того, как она, явившаяся на записи, пронзила в нем неугасимое желание жить, бороться, верить.
На видео вновь показалась первым делом ее дрожащая эмблема на все той же черной, как уголь, толстовке.
– Да нет же, не отворачивайся, дурачок! Вот так, смирно стой. Фокус на окно. Ага.
Шепард дислоцировалась прямиком в центральную точку и неуверенно махнула рукой в знак приветствия. Она отпустила свои светлые волосы еще длиннее и перестала их заплетать, толстыми завитыми локонами они рассыпались как шелк по плечам после резкого поворота к камере.
– Эм… Привет… снова? – она вымученно выдохнула. – Снимать явно не мое, – она снова взглянула прямо перед собой. – Как и я говорила, мою запись заблокировали, как только ее попыталась отправить. Более того – ее заблокировали лично от меня, отправили в чертов архив без права доступа. Наверное, и твои отправляют… – Шепард споткнулась на словах и нервно прочистила горло, – если ты… э-э… мне пишешь. Я не знаю… – вся пылая жегшим ее румянцем, сказала она, заставив Гарруса сжать со всей силы руку в кулак. Он писал. Постоянно. – Сколько уже прошло? Год? Меня держат тут как какую-то зверушку и то и дело отправляют давать показания, рапортовать о чем-то. Мама один раз навестила. Позволили увидеться на пару часов. Два жалких часа! – Шепард строго хмурилась. – Они боятся, после полетов она может передать мне весточку от Цербера или тому подобное. Дурные какие… Все больше и больше сомневаюсь в разумности человеческой расы. Зато, знаешь, есть у нас поговорка – нет худа без добра. За последние шесть месяцев я наконец-то приучила себя к Гадюке, и теперь не один ты супер-снайпер.
Она самовлюбленно улыбнулась и скрестила руки на груди.
– Так что в следующий раз, Вакариан, мы устроим состязание, кто же из нас крутой. Советую потренироваться. Хорошенько потренироваться, я – знаешь ли – теперь ас. При встреч… – она осеклась, словно что-то вспомнила, пару раз моргнула и качнула головой, точно хотела отчего-то избавиться. – Мы же увидимся? Увидимся, да? Да чтоб ее… задаю вопрос дроиду. Глупость какая, – она отвернулась к окну во весь ее рост и облокотилась на него поднятым над головой локтем. С минуту напряженно длилось воцарившееся молчание, Гаррусу едва удавалось разглядеть, как была наклонена ее голова и куда Шепард направляла взор. Куда-то вниз. Она за кем-то или чем-то наблюдала. – Здесь так тихо. Люди живут беззаботной жизнью и не представляют, что видели мы. Они забыли о войне, они наслаждаются возрожденным недавно миром и не хотят… – она замешкалась, – не хотят думать ни о чем другом, какие уж тут Жнецы, – она замолчала и очень тихо добавила, – я тоже не хочу.
Шепард снисходительно хмыкнула и бросила через плечо:
– Но мы не можем, правильно? Мы никогда не познаем о мире, пока они там. И никакая там гражданка не позволит забыть, что ожидает нас. Почему же… почему другие не хотят прислушаться к нам, Гаррус? Что еще надо предъявить, чтобы нам поверили? В какое пекло сунуть себя? Сколько пуль словить? Сколько раз… умереть?
Внезапный стук раздался тут же после ее последнего слова. Удары были такими сильными, что дроид аж затрясся им в такт, и Шепард вытянулась по струнке смирно. – Ко мне пришли. Я должна идти. Выключайся… Да выключайся, ты!
– Коммандер?
В чужом голосе Гаррус признал, несомненно, Вегу и посмотрел дату. В тот самый день Шепард официально вернули статус Коммандера, и тогда же Жнецы атаковали беспощадно землю. Еще немного, вспоминалось ему, и после долгой разлуки он снова встретит ее и пошутит, что готов приобрести в довесок несколько шрамов, если они помогут возобновить межгалактический огонь страсти между ними.