— Котя! Ты снова вернула мне человеческий облик, — воскликнул он.
— Нет, это сделала не я. Это наши дети, — улыбнулась она, уже даже не удивляясь. — Они вернули тебе возможность слышать песню мира. И от песни ты смог возвратиться в другой облик.
— Как странно, я теперь могу в любой превращаться, — заметил Вен Аур, на мгновение вновь перекидываясь в волка.
На груди его в обеих формах неизменно алела борозда шрама. Он и правда потратил очень много сил на исцеление, но не в них заключался путь к спасению. Не в силе, а в великой любви, которая преодолевала запреты двух миров.
— Видишь, мы и здесь иные, нарушаем даже правила Хаоса, — улыбнулась Котена.
Впервые за долгое время их уста вновь слились в долгом сладостном поцелуе. Рядом с ней оказался ее муж, ее Вен Аур в том обличии, в котором их представили перед десятью духами. В тот миг чудесного превращения, наверное, все десять явили свою милость и заступничество, простили им обман перед людьми. Впервые Котена ощущала себя настолько свободной. В этой тесной каюте и в этом бескрайнем море она услышала зов сотен миров, множество жизней пронеслось перед ней, множество песен. Но все полнились радостью, вторя ей и Вен Ауру.
Наутро, когда свет Барьера раскрашивал пенные гребешки непокорных волн, Котена вышла к людям вместе с мужем. Она попросила всех собраться на палубе.
— Познакомьтесь с ним еще раз, — громко провозгласила она. — Это мой муж, Вен Аур.
— Но он был волком, — дивился народ, рассыпавшись по палубе.
По случаю важного события корабль бросил якорь у маленького островка-скалы, поэтому собрались все без исключения.
Котена чувствовала, что обязана рассказать о превращении. Она впервые осознанно погрузилась в мир песен и зова. Вен Аур потерял способность превращаться, соприкоснувшись с самой тишиной, со смертью. Теперь же слух души вернулся к нему. Он предстал перед их новым племенем переселенцев в темно-синем кафтане, посвежевший и прекрасный. Котена тоже надела насыщенно-лазоревый сарафан. Он струился складками по ее телу и все еще скрывал уже немного выдающийся вперед живот. Пожалуй, эта весть подождала бы, не для множества ушей она предназначалась. Зато чудесное возвращение в другой облик после двадцатой весны и ранения оказалось чем-то новым даже для созданий Хаоса. Генерал Моль придирчиво рассматривал Вен Аура, но одобрительно улыбался.
— Жаль, что ты не умеешь воскрешать мертвых, — с тайной скорбью тихо сказал он Котене, когда умолкло первое изумление толпы.
Люди обступили со всех сторон, весла замерли, гребцы встали со скамей, приближаясь к Вен Ауру, дотрагиваясь до него. Они словно боялись, что эта новая форма растворится туманом, оттого очень удивлялись, когда ничего подобного не случалось.
— Научи нас! Научи! — обращались люди к Котене.
Женщины и мужчины благодарно тянули к ней руки, а она не ощущала ни величия, ни страха. Множество искрящихся золотом песен окружали ее. Она внимала им, делилась теплотой. И, кажется, люди вокруг тоже учились слышать и понимать мелодию мира, эти безмолвные слова всеединства.
Море, Хаос и множество далеких и близких миров сделались прозрачными и понятными, поражая своей красотой. Но где-то вдалеке маячила сгустком тьмы зловещая тишина. Котена вслушивалась в нее, находясь одновременно на корабле и в сотне мест. Она больше не боялась Змея, ведь ее окружала целая армия громких прекрасных песен. Вместе они бы победили тишину.
Котена улыбалась им, приникала к груди любимого мужа, спокойная и окрыленная. Казалось, закончились все испытания, схлынули мутной волной, рассеялись предрассветным мороком. Остались лишь песни, колышущиеся, как поля спелой пшеницы. И каждый — колос, хранящий зерно души.
Но в каждом поле попадаются гнилые колосья. Котена считала, что на корабле таких нет до тех пор, пока что-то темное и мерзкое не вклинилось в общий гул. Тут же в сердце взметнулась тревога. Котена сморгнула, выныривая в реальность: перед ней стояло множество людей, они заходились от восторга, они наслаждались празднеством без угощений и пышных речей. Но меж ними стелился змеем в траве неприятный отзвук самой тишины. Котена прижалась к Вен Ауру, пугливо отступая поближе к правилу. Там стояли Генерал Моль и несколько его янычар. Но тишина настигла быстрее.