— Все из-за тебя, змеюка, — только пробормотала она, но Котя не отозвалась, будто ее и не было в избе.
Хотелось оказаться где угодно, хоть на крыше курятника, но только не в этом давящем каждой стеной доме.
«Ладно… Не всем судьба посылает хорошего жениха, одни плачут перед свадьбой, другие и после. Не я первая, и не я последняя», — успокаивала себя Котя. Завтракала она в полном молчании, заставляя себя есть чуть пригоревшую кашу и хлеб, чтобы не лишиться чувств. Она обещала себе быть сильной, а для этого тело просило пищи.
— Когда сваты обещали приехать? Что тебе сказал «жених»-то? — заволновалась к полудню жена.
Отчим сидел сутулый и постаревший: тощая бородка свалялась, глаза на худом желтом лице совсем впали. Котя даже прониклась к нему жалостью, пусть и с оттенком презрения.
— Да вот скоро… Обещал подарок прислать, — растерянно отвечал он, но пытался понукать жену: — Ты для них угощение приготовила?
— Приготовила, как же! Все по твоей милости, — проворчала она. — Стараюсь ради «дочки».
Отчим втянул голову в плечи, словно опасаясь удара. Котя смотрела на широкое лицо старшей жены и все более отчетливо понимала, кто ее главный враг. Однако уже на следующее утро этот дом обещал навсегда остаться в прошлом. Хотелось провести еще хотя бы день рядом с матерью, но радости от этого не ощущалось. Всех охватывала тревога, близняшки без причины заревели, словно почувствовали нехорошее, но к ним тут же кинулась средняя жена, воркуя, как над младенцами:
— Тихо-тихо, маленькие мои. Мама защитит вас.
— Едут! Едут! — внезапно подскочили к окну все женщины, даже близняшки, которые не понимали, почему все так оживились.
Котя же осталась в глубине избы, оцепеневшая, как узник перед казнью.
— Хозяева, открывайте ворота! Сваты приехали! — вскоре громогласно раздалось со двора.
Котя сглотнула ком, не двигаясь с места. К счастью, ее участие не требовалось. Старшая жена торопливо понесла угощение.
— Ничего, вроде люди не худые, — попутно выдохнула она.
Кажется, все просто боялись, что за долгом отчима приедут не сваты, а злые налетчики с ножами. Котя все-таки прильнула к окну: их оказалось всего трое, притом достаточно богато одетых. На ногах у каждого светились новенькие сапоги, из-под тулупов выглядывали добрые разноцветные кафтаны. Сани их тоже переливались свежей желтой краской, а мохнатые вороные кони выглядели холеными и породистыми.
«Зачем же я ему такая, из глухих мест? Если он на самом деле богатый. Только странно как они одеты, и не воины, и не крестьяне», — подивилась Котя, нервно теребя все тот же девичий венчик.
Сваты небрежно приняли угощение. Но против всех традиций далее не последовало обмена полушутливыми ритуальными любезностями, которые обычно состояли из прибауток и иносказаний. Вскоре в избу вошли только старшая жена и мать. Отчим же куда-то отправился вместе с прибывшими.
— Подарок от жениха, — недовольно проворчала старшая жена, хищно сжимая в руках резной деревянный ларчик.
— А куда же они сами отправились? — спросила Котя.
— К старейшине, — бросила старшая жена. — Сказали, что к нему у них дело. И про тебя сказать надо, что больше ты не в нашей деревне будешь.
— Да и к друиду надо бы, — напомнила о необходимом обряде мать.
— Бери подарок-то, — словно уговаривая себя, протянула ларчик старшая жена.
Котя приняла его и открыла, тут же поразившись: на дне в окружении разноцветных шелковых лент светился чудесный костяной гребень с искусной резьбой, украшенный по краю речным жемчугом. Котя медленно поднесла вещицу к глазам. Но счастья при этом не ощутила, словно так ее покупали. Иных подношений семье не привезли, видимо, включили их в уплату долга отчима.
— Хорош подарок! Не для змеюки, но ладно… — пыхтела старшая жена. — Переодевать тебя пора. Ох, еще и приданое за тебя отдавать. Ну, ничего, хватит и небольшого сундука. Ох-ох-ох, одна я на всех вас! Собирать вон как быстро пришлось. Хотя ты своему мужу-то вроде как не за приданое нужна.
— И зачем же? — встрепенулась Котя, надеясь, что прибывшие сваты поведали о чем-то важном.
— Да все для того же, — махнула на нее рукой старшая жена. — Для чего женщина мужчине?
«Чтобы рожать ему сыновей, — с налетом омерзения подумала Котя. — Как будто в рабстве. Отец сказывал, что в его стране берут не только жен, но и рабынь. И в чем же разница, раз у нас все равно нет выбора?»
— Смотри там, как следует отблагодари его за подарок после свадебного пира, — погрозила ей пальцем старшая жена. В обычное время она непременно отняла бы искусно сделанную вещицу.