Её подруга ахнула.
— Иза! Ты беременна?
Та сквозь слёзы рассмеялась.
— Похоже, это единственное, что ты расслышала, милая. Ну да, уже почти три месяца, и, сама понимаешь, нам крайне нужно венчаться, в моём-то возрасте — и идти под венец в животом выше носа — верх неприличия. Оттого-то я тебя и разыскивала по всему свету. Никак не хотела, чтобы наследство Алекса переходило в казну, а потом было выкуплено алчными чужаками за бесценок, а ведь на него уже многие раскатали губы. По завещанию батюшки имущество, которое он отписал нам с Алексом ещё при жизни, закреплялось жёстко только за ним и мной, без права перехода от брата к сестре и наоборот. Он хотел быть уверенным, что мы не пустимся в склоки, пытаясь после его смерти оттяпать друг у дружки новые земли или спорить из-за замка. Насмотрелся при дворе… — Вытерла глаза. — Я так рада, что тебя нашла, даже и без этого наследства…
Некоторое время они сидели молча, обнявшись. Наконец Изольда отстранилась.
— Вот что я скажу, душа моя. Одна ты с нашим поместьем не справишься. Тебе нужен мужчина. Муж. Понимаешь?
— Иза!
— Что — Иза? Ты других слов, что ли, не знаешь? Четвёртый десяток лет Иза! Ты сама — из пасторской семьи, в свете была всего ничего, опыта ведения большого хозяйства у тебя никакого, а полагаться на нашего управляющего… Он уже старенький, скоро придётся искать ему замену, а я к тому времени уже обустроюсь в Венеции и наверняка рожу; кто же будет за тобой приглядывать? А я хочу оставить тебя — и моё бывшее отчее гнездо — в надёжных руках. И не сверкай так глазами, это не преступление — вдове выйти замуж. Думаешь, я не вижу, как смотрит на тебя этот Ворон? Да нужно быть слепцом, чтобы не разглядеть настоящего чувства, а я ещё, хвала Господу, зрячая, да к тому же и дальнозоркая. Душа моя, и ты откажешься от такого мужчины? Нет, ты ответь!
— Иза! — беспомощно повторила Доротея, теряясь под напором подруги. — Да как ты не поймёшь, я не могу, не могу думать о другом!
— Почему?
— Это… слишком быстро. Я просто не готова к чему-то новому.
Из груди подруги вырвался вздох облегчения.
— Только-то? Вот что я тебе скажу, милая: ты просто привыкла к толстым книгам. Да-да, не изумляйся. Вся твоя жизнь последние пятнадцать лет была похожа на старый затрёпанный том, на каждой странице которого было написано одно и то же, одно и то же. И ты читала его, читала упорно, изо дня в день, из года в год, потому что по каким-то причинам в твоей библиотеке не было ничего больше, так уж сложилось. Но вот у тебя на полке новая книга, в яркой обложке, со страницами, где столько всего! Но тоже — однообразного. Изо дня в день — обучение, повторение, вывод в свет воспитанницы, хоть и высокопоставленной… И теперь ты по привычке думаешь, что эту книгу тебе так и придётся листать ближайших лет десять-пятнадцать. Спору нет, в самом начале она даже интересна. Но не надоест ли, Дори? И что, если это не книга, а всего лишь тонкая тетрадь?
Они прижались друг к другу мокрыми щеками. И должно быть, обе вспомнили худеньких пансионерок, прячущихся в укромном уголке старого парка от бдительных глаз монашек-наставниц и поверяющих друг другу девичьи тайны и огорчения.
— Доротея Августа Терезия Глюк! — неожиданно сурово, голосом матери-наставницы Августины, сказала Изольда, и обе женщины так и прыснули, забыв о драматичности момента. — Позволь напомнить тебе, что ты круглая дура!
— Совершеннейшая, — сквозь смех поправила её Дори.
— Ах, да! Совершеннейшая! И безответственная, к тому же! Перед тобой такой изумительный образчик мужчины, рыцаря, аристократа со всех сторон, и ты ещё думаешь? Слово чести, если ты не станешь его женой, я, овдовев в очередной раз, сама в него влюблюсь! Конечно, к тому времени я стану беззубой и безволосой, и наверняка желторукой и сухорукой, ну, да и он будет уже далеко не Аполлон, так что — очарую, будь уверена. Итак?
— Ох, Иза!
В очередной раз графиня Смоллет вытерла глаза. Задумалась.
— А ты ни разу не задумывалась, — спросила, стесняясь, словно девчонка. — А как оно потом?
— Ты о чём? — Подруга глянула с хитринкой, но услышала совсем не то, что собиралась.
— Как… после смерти? — Дори поспешила объяснить: — Ведь нам говорят, что любящие при жизни сердца обязательно встречаются на небесах. И что тогда? Я встречу Алекса — но со мной будет ещё и Макс… кто-то другой, ещё один муж? Как мне глядеть им в глаза?
Изольда Белорукая наморщила лоб.