Кроме юг, кальпа делится на манавантары (от имени учителя Ману). В кальпе насчитывается 14 манавантар, каждой из которых правит свой Ману; манавантара охватывает 71 Махаюгу и длится 306 720 000 человеческих лет. Пураны и эпос упоминают семь бывших и семь будущих Ману. Для этих учителей гибель вместе с миром не является неизбежной.
В «Шатапатха-брахмане» и «Махабхарате» приводится миф о спасении нынешнего — седьмого Ману [17], или Ману Вайвасвата, — от гибели в прошлой Махапралае. Когда Ману рыбачил, ему в руки попала рыба, умолявшая отпустить ее и в награду обещавшая спасти Ману от грядущей гибели.
По совету рыбы Ману построил и снарядил корабль; когда начался всемирный потоп, он привязал корабль канатами к рогам рыбы (а это был не кто иной, как Брахма). Рыба привела его к некоей горе на севере. Когда воды потопа схлынули, Ману принес богам жертву; из этой жертвы поднялась девушка Ила, ставшая женой Ману. От них и ведет свое начало нынешний человеческий род.
В индуизме Брахма продолжает считаться богом-творцом (в Тримурти именно он «отвечает» за творение мира, тогда как Вишну хранит мир, а Шива его разрушает), однако он уже действует не самостоятельно, а по велению Вишну или Шивы. Широко известна индийская миниатюра с изображением Вишну, который возлежит на мировом змее Шеше; из пупа Вишну вырастает лотос, на котором восседает демиург Брахма. Вишну наделен майей — жизненной энергией изначальных вод, из которых возник мир; считается, что мироздание — иллюзия, порожденная майей. Когда Вишну засыпает, майя бездействует — и мироздание растворяется в небытии.
Что касается Шивы, этот бог — одновременно разрушитель и созидатель, поэтому его называют Махадева («великий бог»), Махешвара («великое сущее») и Бхава («сущее»). Шива организует мир посредством своего оргиастического танца тандава; в пуранах говорится, что мировой змей Шеша покинул Вишну и много лет совершал аскетические подвиги, чтобы оказаться допущенным к лицезрению танца Шивы. Символ Шивы — лингам (фаллос), символ его супруги Парвати — йони (женские гениталии); известны также и йонилинги — стилизованные скульптурные изображения женских гениталий, над которыми возвышается мужской половой член. Йонилинга — символ единения мужского и женского, олицетворение божественного союза, породившего все живое. В «Махабхарате» мудрец Упаманью говорит, что знак творения — не лотос (эмблема Брахмы), не диск (Вишнучакра, эмблема Вишну) и не ваджра (атрибут Индры), но лингам и йони, а потому Шива — верховное божество и творец мира. Многочисленные лингамы в честь Шивы можно и по сей день увидеть во многих районах Индии; самый высокий из лингамов, в храме Матангешвара, достигает двух с половиной метров.
Согласно легенде, пять пророков, явившихся из пяти шивалинг — пяти лингамов Шивы, расположенных в различных местностях Индии, — открыли «жаждавшим услышать» основы Лингайята, тантрического учения.
Тримурти. Камень (X в.).
Помимо собственно миротворения, важнейшим деянием индийских богов считается пахтанье молочного океана, в результате которого боги добыли амриту — божественный напиток бессмертия. Веды этого мифа не знают (в ведийской традиции напитком богов была сома), зато эпическая поэма «Махабхарата» и пураны признают его вехой в непрерывной вражде богов и асуров [18]. Миф гласит, что боги и асуры совместно решили вспахтать океан, дабы получить амриту.
Пусть богами и сонмами асуров будет взбито все, что хранит сосуд Океана, И появится амрита — дивный напиток — при взбиванье великого Океана! Заодно и немало целебных растений, да и ценностей много получено будет, — Взбейте-вспахтайте весь Океан, о боги, и тогда вы амриту обретете![19]Вырвав из земли гору Мандара, боги и асуры водрузили ее на черепаху, которая поддерживала землю. Затем Мандару обвили веревкой — змеем Васуки (ипостась Шеши) и, используя гору в качестве мутовки, много лет подряд взбивали океан.
А у змея, чье длинное тело то боги, то соперники их взад-вперед тянули, Ветер с дымом и пламенем то и дело вырывался из раскаленной пасти. То громады горячего дыма клубились, превращаясь в тучи, полные молний, Жгучий дождь на демонов проливая, изнуренных тяжким трудом и зноем. А меж тем с вершины горы громадной ниспадали душисто-цветочные ливни, Вешней свежестью сонмы богов ободряя, лепестками прохладными их осыпая. Раздавался все громче великий грохот, будто яростный рев чудовищной тучи, Там, где пахтая глубь Океана, вращали гору Мандару боги и асуры-дайтьи. Время шло — в бушующем Океане начала вода в молоко превращаться, А затем, благороднейших соков набравшись, молоко уже стало сбиваться в масло.Пахтанье мирового океана. Индийская миниатюра.
Наконец из океана стали появляться «многие ценности» — бог луны Сома, богини Шри и Сура, белый конь Уччайхшравас (ездовое животное Индры), волшебный камень Каустубха (атрибут Вишну); последним из океана возник бог врачевания Дханвантари, державший в руках сосуд с амритой. Завидев этого бога, асуры вознамерились было завладеть амритой, но Нараяна (Вишну) воспользовался майей и принял облик прекрасной богини Мохини.
Тут прибегнул Нараяна к мощной майе: …образ женский приняв, образ дивнопрекрасной Помрачительницы рассудка — Мохини, — перед толпами данавов он появился. И бесценную амриту — влагу бессмертья — в помрачении сознания, добровольно Этой женщине отдали данавы-дайтьи, потерявшие из-за нее рассудок!Как бы в противоположность амрите, из океана возник еще сосуд с чудовищным ядом калакута, способным уничтожить вселенную.
По замечанию П.А. Гринцера, «миф о пахтанье океана по типу принадлежит к космогоническим мифам, в которых акт творения совершается посредством разделения первичных вод и последующей поляризации участников творения (здесь — богов и асуров) и его результатов (противопоставление амрита — калакута)».
Пахтанье мирового океана. Миниатюра школы кангра (XVIII в.)
Гора Мандара, использованная богами и асурами для пахтанья молочного океана, — очевидный «синоним» мировой горы Меру. Сходство между этими горами отчетливо прослеживается в описании, которое дает «Махабхарата».
Вот к великой, громадами тучеподобных неприступных вершин украшенной сверху, Славной Мандаре — лучшей из гор, покрытой сетью мощных лиан, поспешили боги, — К ней, звенящей от пенья птиц всевозможных, всевозможными хищниками кишащей, Посещаемой сонмами киннаров, апсар, обитаемой многими божествами. В высоту на одиннадцать тысяч йоджан над землей поднималась ее громада, В глубину на столько же тысяч йоджан уходила в землю ее твердыня. Есть на свете гора огнезарная — Меру, чаша пламенной силы, ей нету равных, Отражает она сверкание солнца остриями вершин своих златосиянных. Дивнозлатоукрашенную, святую, посещают ее лишь боги, гандхарвы, И достигнуть высот ее люди не могут без великих заслуг в исполненье дхармы. Населенная множеством хищников грозных, озаренная блеском цветов чудесных, Нерушимо стоит, небосвода касаясь головою своей, та гора-твердыня. Для людей даже в мыслях недостижима, бурных рек полна и деревьев мощных И несметного множества птиц чудесных оглашаема восхитительным пеньем.