Бомбей является истинными воротами Индии и находится всего лишь в двадцати днях плавания от Европы. Чтобы надежнее защититься от солнца, раджа зарезервировал самые лучшие каюты на «S. S. America», английском корабле компании Р&О (Peninsular and Oriental), которые выходили на штирборт (правый борт) корабля. Плавание проходило спокойно, без той непогоды, которая измучила Аниту во время первого путешествия. Концерты по вечерам, партии в бинго и болтовня с остальными пассажирами, мечтающими о возвращении домой, не давали скучать, и поэтому поездка не казалась утомительной.
По прибытии в Марсель они удивились, узнав, что стали знаменитой парой в Европе. Внизу, прямо у сходней, их поджидали многочисленные фотографы и журналисты. Радже было неприятно от бесцеремонно задаваемых вопросов, но Анита, сделав над собой усилие, попыталась ответить на них, хотя порой это было отнюдь не просто. «Принцесса, правда ли, что вы ели змеиное мясо каждый день?», «Станет ли когда-нибудь ваш сын королем Индии?», «Правда ли, что вы живете заточенная в гареме?», «Как вы ладите с остальными женами вашего мужа?» Ответы Аниты, из которых следовало, что у нее нормальная жизнь, казалось, разочаровали собравшихся. Им наверняка хотелось услышать, что на завтрак ей ежедневно подают маринованное мясо змеи, что ее сын — будущий император и что она королева в гареме раджи. Только такая история андалузки, превратившейся в принцессу из «Тысячи и одной ночи», могла бы вызвать ажиотаж.
Когда они прибыли в Париж, на Аустерлицкий вокзал, перрон тоже был забит журналистами, которые обрушили на них такой же поток бестактных вопросов. Но среди этого скопища народа, среди носильщиков, обвешанных чемоданами, и повозок, загруженных баулами многочисленной свиты, Анита разглядела дона Анхеля Дельгадо и донью Канделярию, а рядом с ними сестру Викторию, живущую в Париже со своим американским мужем. Чета Дельгадо примчалась из Мадрида для семейной встречи, потому что Анита с раджей не могли приехать в Испанию из-за нехватки времени.
«Такое впечатление, будто они стали меньше», — мелькнуло в голове удивленной Аниты. Родители показались ей еще более худощавыми и хрупкими, чем прежде, хотя и очень хорошо одетыми: отец был в сером фетровом цилиндре, а донья Канделярия блистала в каракулевом пальто и шляпе со страусиными перьями. За ними стояла сестра Виктория, у которой заметно округлился живот. «Мои родители не остановились перед тем, чтобы поцеловать и обнять маленького Аджита, которого они называли «наш индусик», — записала в своем дневнике Анита. — А Виктория только смотрела и тискала его, как игрушку, вероятно думая о том, что в скором времени у нее будет такой же, но только из собственной плоти…»
Находясь в Париже вместе с семьей, Анита с трудом вела светскую жизнь. Ужины в домах друзей-аристократов Джа-гатджита утомляли молодую женщину. Она бы предпочла тысячу раз поужинать с родителями, после того как купала и укладывала спать своего сына с помощью Далимы. Маленькие радости материнства полностью компенсировали чувство свободы, получаемое от светской жизни. Но Анита понимала, что светские рауты — это цена, которую она должна была платить за то, что они с мужем стали парой, вызывающей самый большой интерес de tout Paris[38]. Раджа был счастлив, поскольку чувствовал себя в центре внимания; к тому же за ужином с маркизами и графами он общался с выдающимися деятелями того времени: писателями Марселем Прустом, Эмилем Золя и Полем Бурже, великим русским хореографом Сергеем Дягилевым и другими. Возможность ощущать себя частью этого мира доставляла ему глубокое внутреннее удовлетворение. Немного индийских принцев могли этим похвастаться, а еще меньше могли сделать в Европе моду на Индию. Разве не он добился того, чтобы Дягилев объявил своей следующей премьерой балет «Голубой бог», тема которого, навеянная Индией, пришла ему в голову после знакомства с раджей Капурталы?
Раджа сделал светскую жизнь центром своего существо вания, потому что помимо того, что ему это нравилось, у него были великие планы на ближайшее будущее и прежде всего свадьба его сына Парамджита, наследника Капурталы, с принцессой Бриндой, которая заканчивала учебу в Париже. Эта принцесса была дочерью его старого друга, разорившегося махараджи Джуббала. У Картье Джагатджит купил своему сыну модные часы «Сантос Дюмон», названные так в честь бразильского авиатора, которому удалось взлететь на летательном аппарате, более тяжелом, чем воздух, и с которым он имел удовольствие познакомиться во время прошлой поездки. Своей невестке раджа купил шестиугольные часы-браслет, инкрустированные бриллиантами. И еще шесть штук для своей собственной коллекции.