Он сидел на камне, покрытом мхом, в центре небольшой поляны. Фигура была человеческой, но слишком длинной, слишком тонкой, будто его вытянули, как горячий металл. Кожа была бледной, почти прозрачной, а глаза — черными, бездонными, как две дыры в ткани мироздания. В руках он держал что-то, похожее на книгу, но страницы ее были сделаны из кожи, а буквы — из костей.
— Ты опоздал, — сказал Он, не поднимая головы. Его голос был мягким, как шелест листьев, но каждое слово резало, как нож.
Я не ответил. Нить, тянущаяся из моей груди, дернулась, и я почувствовал, как что-то внутри меня сжалось.
Он поднял голову, и Его глаза встретились с моими. В них не было ни злобы, ни радости — только пустота, которая тянула, как воронка.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — прошептал я, хотя сам не был уверен в своих словах.
Он улыбнулся. Его рот растянулся слишком широко, обнажая ряды острых, как иглы, зубов.
— Ты принес мне свое имя, — сказал Он. — Но ты не знаешь, что это значит.
Я шагнул назад, но нить натянулась, и боль пронзила грудь. Он встал, Его фигура вытянулась, став еще выше. Книга в Его руках раскрылась, страницы зашелестели, и я увидел, как на них появляются буквы — мое имя.
— Нет! — закричал я, хватаясь за нить. Она была горячей, как раскаленный металл, но я сжал ее изо всех сил.
Он засмеялся. Его смех заполнил все вокруг, превратившись в гул, который бился в висках.
— Ты не можешь убежать, — сказал Он. — Ты уже мой.
И тогда я понял. Нить — это не просто связь с Лесом. Это часть меня. Моя память, моя суть. И если Он заберет ее, я перестану существовать.
Схватил амулет, который все еще сжимал в руке, и вонзил его в нить. Амулет вошел в нее, как в масло, и нить с противным звоном лопнула.
Боль была невыносимой. Я упал на колени, чувствуя, как что-то внутри меня рвется, разрывается на части. Но вместе с болью пришло облегчение.
Он зарычал, Его фигура исказилась, стала расплывчатой. Книга выпала из рук, страницы рассыпались, превращаясь в пепел.
— Ты… не можешь… — прошипел Он, но Его голос уже терял силу.
Я поднялся на ноги, чувствуя, как Лес вокруг меня дрожит, как будто он сам испытывает боль. Нить, которая тянулась из моей груди, исчезла, но на ее месте осталось что-то новое — пустота, которая быстро стала заполняться. Чем — я не понимал, но это было что-то родное, мое. Будто часть меня, некогда вырванная из моей души, наконец вернулась
Он исчез, растворившись в воздухе, как дым. Поляна опустела, только пепел от книги кружился в воздухе, оседая на землю.
Я повернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Лес больше не пытался остановить меня. Деревья расступались, тропа становилась шире, и вскоре я увидел свет — настоящий, теплый, солнечный свет.
Но я знал, что это не конец. Лес отпустил меня, но он всегда будет частью меня. Частью, которую я теперь ношу в груди.
И где-то в глубине, в самом темном уголке моей души, я слышал Его смех. Тихий, едва уловимый, но все еще живой.
И в этот момент передо мной появился Пурген, откликнувшийся на мой зов — морда злая, вся в крови. При этом он резво промчался мимо, с разбегу влетел в дерево, снес его, затормозил, вонзив все четыре копыта в землю и взметнув в воздух кучу прелой листвы, проехался на жопе, а после, споткнувшись о корень, кубарем впечатался в другое дерево, только более крепкое.
— Ме-е-е-е! — возмущенно затряс он головой, заполошно оглядываясь. Похоже, резкий переход из одного мира в другой подействовал на него не лучшим образом. Он и раньше-то не отличался могучим интеллектом, а сейчас, так вообще завис.
— Идиот, — устало выдохнул я. Потом огляделся, подобрал в траве вполне себе порядочный дрын и направился к козлу, отчетливо понимая, что если вот прямо сейчас его не отмудохаю, то меня просто разорвет от злости.
Пурген, конечно, был козлом. Но не тем, что мирно щиплет травку, а тем, что словно демон, вырвавшийся из преисподней через дырку в пространстве. Его рога искрились сизым огнём, а глаза горели, как два проклятых уголька. И да, сейчас он явно собирался устроить мне веселую жизнь.
— Ме-е-е-е! — возмущенно рявкнул он, тряся окровавленной мордой, будто я был виноват в том, что он врезался в дерево. Нет, серьёзно, это я заставил его лететь со скоростью пушечного ядра в дуб?
— Ты вообще в зеркало когда последний раз смотрел? — процедил я, сжимая дрын так, что пальцы затрещали. — Пока ты, морда твоя тупая, где-то таскался, меня чуть не убили! И по твоей, гадина, вине!!! Поэтому подставляй свой зад и прими заслуженное наказание.
Пурген фыркнул, испуская из ноздрей искры, и рванул ко мне, оставляя за собой шлейф сизого дыма.