Я шустро отпрыгнул в сторону, замахнувшись дубиной, но козёл внезапно исчез — и тут же материализовался у меня за спиной. Чёртова телепортация! От его коварного удара в спину я кубарем полетел в кусты, мысленно благодаря всех богов, что в здешних лесах не росли кактусы. Но вроде он так раньше не умел?
— Ну всё, рогатый! — зарычал я, вылезая из листвы с веткой в волосах. — Щас я тебе устрою скотобойню!
Дубина налилась светом, а потом полетела в него, от немыслимой скорости смазавшись в воздухе. От этого снаряда Пурген увернуться не успевал и поэтому храбро встретил ее, конечно же, рогами. Но просчитался, тупая скотина. Эфира я в нее влил до хрена, поэтому при столкновении с ней козел научился еще и летать. Низенько так. А вот рулить в полете нет — так что встреча с очередным деревом прошла на ура. Причем оно выдержало, в отместку обрушив на козла кучу веток и листвы.
— Бе-е-е-е-е-е!!! — взревел он, чувствуя себя несправедливо оболганным и обиженным. Впрочем, он всегда так себя чувствует, особенно когда накосячит.
Гневный топ копытом, и я едва успеваю отпрыгнуть от каменного кола, который запросто мог меня проткнуть насквозь. Потом еще от одного и еще. С каждой секундой их становилось все больше, их количество росло, как и моя злость.
Ну держись, волчий корм! Сейчас ты узнаешь, что такое козлиное маринованное мясо под соевым соусом!!!
Я теперь другой, не тот лузер, что был до этого. Часть меня вернулась, и я вспомнил. Вспомнил то, кем я был, вспомнил, что я могу. Нет, ещё не совсем все — какой-то части пока не хватает. Но и этого достаточно, чтобы перестать отхватывать от всяких рогатых и хвостатых, считающих себя вершиной эволюции и любимыми детьми Создателя.
Легкое движение руки, и путы света крепко связывают непокорного козла, прижимая его к земле. Щелчок пальцами, и ему по оттопыренной мохнатой жопе прилетает удар, потом еще один и еще. Пурген истошно вопит, матерится на козлином, изо всех сил пытается вырваться и магичить — но нет. Я не даю ему сконцентрироваться, продолжая наказание.
Наконец решив, что я полностью удовлетворен, я подошел ближе и присел рядом с ним.
— Слушай сюда, рогатый. Запомни раз и навсегда — я хозяин, а ты моя ездовая зверушка. Я приказал — ты сделал. Иначе отправлю тебя обратно в твой мир. Больше никакой демократии и договоренностей, никаких партнерских отношений. Слушаешься меня с полуслова — за это обещаю не жестить и давать относительную свободу. Нет — помотай головой, чтоб я понял, и вали туда, откуда пришел. Я устал отвечать за твои косяки.
Понимаю, что ты старый козел, не знающий слов любви, но реальность такова, какова она есть и больше никакова. А значит, придется прогнуться под изменчивый мир в моем лице. Решай быстро, а то до первых корней еще далеко топать.
Я смотрел на него, а он на меня. Я было подумал, что этот способ воздействия сработал и отныне наша связь стала сильней, вот теперь-то он точно станет мне настоящим дру…
Резко взбрыкнув, козел сбросил оковы и заехал мне по груди рогами. Испытав радость полета, под издевательское блеянье я встретился с деревом.
Они на нас точно подадут в суд за домогательства, но это будет потом. А сейчас я решил, что все — хватит. В жопу такого питомца! Жил как-то без него раньше, вот и дальше проживу. Абсолютно неадекватная и неблагодарная скотина!
Потянувшись к нашей связи, я пустил по ней эфир, дабы вернуть козла домой, но… У меня ни хрена не вышло! Сколько я ее не дергал, козел Пурген возвращаться домой не собирался. Со злости я пустил по этой нити свет, и вдруг Пурген упал на землю и задергался, как паралитик. Глаза выпучены, изо рта пена — жуть жуткая.
— Ага! — сразу просек фишку я. Убрал воздействие — козел успокоился. Взгляд стал чуть испуганным. Но не настолько, чтобы сдаться. Дернулся ко мне, и я опять активировал связь — он упал.
— Знаешь, Пурген. Я очень люблю животных и очень не люблю, когда их обижают. Но иногда, чтобы животное поняло свое место и признало тебя, надо причинить ему боль, потому как ласка не помогает. Думаю, теперь у тебя не останется вопросов на тему главенства в нашей паре. Еще раз сделаешь что-то во вред мне — сдохнешь в муках. Кивни, если понял.
Тот стоял и смотрел на меня. Но, к моему удивлению, в его взгляде не было ненависти — только уважение. Он наконец признал право сильного и мое право повелевать им. Поэтому через пару секунд просто склонил голову.
— Так-то лучше, — кивнул я. — А теперь погнали к заставе богатырской. Планы не меняем. Огород и козы твои — только не попадись.
— Ме-е-е-е-ек! — довольно завопил он, мигом превратившись из серьезного пета в прежнее недоразумение, и вот миг спустя мы уже несемся напролом, потому как давно известно: так и короче, и веселей.