— Поберегись!!! — мимо нас проехал Емеля на печке, сходу задавив трех кадавров, а после достал топор и принялся играть в дровосека.
— Видар, в бой не лезь. Ищи того, кто их поднял и привел! — рявкнула Мавка, видя, что я как раз собрался кинуться в драку.
— И как я его найду? — возмутился я.
— Думай. Тебе голова дана не только для того, чтобы из нее чушь нести!
— Все, значит, сражаться, а я думай? Как по мне, нечестно, — буркнул я, спрыгивая с козла.
Этому рогатому не терпелось кинуться в бой. Кажется, у них со Свенельдом спор, кто больше гадов завалит. А проигрывать Пурген очень не любил.
И в этот момент все будто бы замерло — птицы, люди, нежить. Мир моргнул, время будто отмоталось назад. Но виделось теперь все иначе.
Лес встретил нас тишиной. Не той, что рождается между звуками, а той, что высасывает жизнь из каждого листа, каждой травинки. Воздух был густым, словно пропитанным пеплом, а ветви деревьев сплетались над головой в решетку, будто пытаясь запереть нас в ловушке.
Я шел первым, сжимая рукоять меча так, что кожа на ладони трещала. За спиной слышалось шарканье доспехов и приглушенный шепот заклинаний — отряд не отставал. Восемь человек. Восемь, которым предстоит заткнуть дыру между мирами, из которой лилась нежить.
— Мавка, — голос Аленькой, нашей главной по странностям, дрогнул. Странно. Она редко испытывала страх. — Здесь что-то не так. Даже мертвая земля не должна быть… такой.
Она была права. Мы шли по следу — деревья с обугленными стволами, трава, почерневшая у корней, словно ее коснулась чума. Но сейчас лес будто затаился. Ни птиц, ни зверей. Только шелест, будто чьи-то пальцы скребут кору.
— Стоп, — она подняла руку. Отряд замер.
Перед нами расстилалась поляна, но это была не обычная лесная прогалина. Это был шрам. Земля провалилась вглубь, образуя воронку с рваными краями. Из трещин в почве сочился туман — густой, фиолетовый, как синяк. А в центре, будто пульсирующий нарыв, зиял портал. Из него выползали тени.
Скелеты с обломками мечей, гниющие трупы с пустыми глазницами, существа, больше похожие на клубки тьмы, чем на что-то жившее когда-то. Они копошились, будто муравьи, растекаясь от воронки к деревьям.
— Проклятье, — прошипел Иван, наш лучник, самый глазастый, натягивая тетиву. — Их сотни.
Я повернулся к отряду. Восемь пар глаз, восемь лиц, на которых читалось то же, что и у меня: страх, принятый и задавленный долгом.
— Строимся! — крикнула Мавка. — Емеля и Василиса — вперед, прикрываем остальных! Цветочек — как всегда хил и следи на флангом, Видар — на тебе портал. Остальные — режьте всех, кто прорвется! Сигурд и Руслан уже на подходе.
В руке Василисы возник щит, который странно мигнул, и вдруг их стало с десяток — больших, оббитых железом, в рост человека. Они со звоном ударились о землю, образовав чуть светящуюся стену.
За нашими спинами воздух затрещал от набирающей силу магии. Мавка вскинула руки, и между ее пальцами заплясали синие молнии. Алена начала чертить в воздухе руны, бормоча заклинания на древнем наречии.
Первая волна нежити накатилась, как грязный прилив.
Скелеты, лязгая костями, бросились на щиты. Шаг, и сталь вонзилась в грудь одного из них, рассыпав его в пыль. Справа Емеля, достав огромный топор, размахивал им как перышком, превращая черепа в труху. Слева Иван, единственный, кто сражался двумя кинжалами, вертелся, как вихрь, разрезая гнилую плоть зомби на ленты. Этот предпочитал в бою лук, но сейчас от стрел особого толка не было.
Тем временем я чуть сместился в сторону и пытался окутать портал нитями света, чтобы остановить поток нежити, или даже его закрыть. Но фиг там — кто-то мне явно мешал. С меня уже семь потов сошло, а все, чего я добился — лишь немного его уменьшил.
— Мавка, портал не закрывается! — заорал я. Мой голос перекрыл вой ветра, который поднялся вокруг воронки. — Нужно время!
— У тебя его нет! — рявкнула она, выпуская копье света в глаз зомби, который почти добрался до нее.
Яркий свет магии сталкивался с фиолетовым мерцанием портала. Алена кричала что-то, ее руки дрожали, а из носа текла кровь. Заклинание требовало жертв.
И тогда из разрыва выползло оно.
Существо, напоминающее гигантского паука, но слепленное из костей и клочьев плоти. Восемь ног, каждая состоит из позвоночников разных тварей, слитых воедино. На спине — гниющее подобие человеческого лица, скривившегося в вечной агонии. Оно зашипело, и звук этот проник в наши мозги, как нож.
— Тварь! — заревела Василиса, бросаясь вперед.