Срочно требовалось дело, способное занять всё её внимание и отвлечь от разрушительных переживаний.
Чтение отпадало сразу. Все эти рассуждения о морали, долге и добродетели только ещё сильнее раздражали. Оставались вышивка и... акробатика!
Теперь, дождавшись, когда служанка уйдёт, снабдив её всем необходимым, приёмная дочь начальника уезда сбрасывала платье и, оставшись в одной "пижаме", до изнеможения повторяла гимнастические упражнения, восстанавливая силу мышц и гибкость связок.
Буквально истязая себя, она за день выматывалась настолько, что вечером, рухнув на кровать, засыпала сразу и без сновидений.
Тем более, что масло в светильнике приходилось экономить. Ия не удивилась, если бы старшая госпожа вообще отказалась бы его дать, сославшись на то, что думать о своём неподобающем поведении самая младшая госпожа может и в темноте.
Старые навыки возвращались на удивление быстро. Очень скоро девушка вновь почувствовала себя гибкой и сильной.
Жаль только, приходило это вместе с потом, который никак не удавалось смыть тем жалким количеством воды, что Оки приносила по утрам и вечерам.
В комнате имелся некоторый запас нижнего белья, но вот постельное не меняли, и очень скоро оно приобрело весьма неприятный цвет и запах.
Хорошо запомнив слова приёмного папаши о том, что теперь они "одна семья", однажды утром Платина приказала Оки передать хозяйке дома просьбу прислать ей чистое бельё или позволить самой постирать свои вещи.
А вечером служанка, очень сильно смущаясь, сообщила, что старшая госпожа демонстративно не обратила внимание на её слова. Когда же девочка рискнула повторно озвучить просьбу своей госпожи, супруга начальника уезда прикрикнула на неё, а Икиба и вовсе отхлестала по щекам.
Чтобы хоть немного компенсировать нанесённый ей вред, Ия подарила служанке ещё одну ленточку.
Настроение той сразу улучшилось, и она пообещала исполнить любую просьбу своей доброй хозяйки. Конечно, если это будет в её силах.
Когда ощущение немытого тела сделалось совершенно невыносимо, девушка через служанку попросила хозяйку дома о встрече.
Однако та передала, что не намерена общаться с ней лично без разрешения господина. Поначалу подобный ответ едва не вызвал у Платиной новую истерику. Но, справившись с собой, она ещё раз "прокрутила" в памяти рассказ Оки, почувствовав в нём какой-то скрытый, незамеченный сразу смысл. Супруга начальника уезда словно на что-то намекала.
Проснувшись ночью, "пленница" немного прогулялась по веранде, вернувшись в комнату при первом же появлении сторожей, обходивших усадьбу с дубинками и фонарями.
А утром ещё раз попросила Оки как можно точнее передать слова хозяйки дома.
"Если она не может общаться со мной лично, - усмехнулась про себя Ия, усаживаясь за стол, - напишем ей письмо".
Чистая бумага и тушь хранились в одном из ящичков. Вспомнив уроки госпожи Андо, Ия обратилась к благородной госпоже Сабуро с просьбой позволить ей посетить баню.
Дочь, даже приёмная, столь благородного господина, как Бано Сабуро, должна содержать себя в чистоте, поскольку грязное тело порождает грязные мысли, мешая сосредоточиться на осознании своих ошибок.
Получив аккуратно сложенный листок, служанка клятвенно пообещала передать его хозяйке дома.
Вечером девочка, довольно улыбаясь, принесла мисочку политого острым соусом мяса и сказала, что сегодня самую младшую госпожу проводят в баню. А вот насчёт белья никаких распоряжений не поступало.
"Придётся стирать по ночам в пруду, - тут же решила Платина, с аппетитом уплетая холодную говядину. - Сейчас тепло, всё в комнате высохнет. С простынёй возиться не буду, а вот трусы и носки надо освежить. Ну, и наволочку с подушки".
Стемнело, усадьба затихала, погружаясь в сон после напряжённого трудового дня, а к приёмной дочери начальника уезда всё никто не приходил.
От раздражения и обиды появилось желание плюнуть на все условности и самой отправиться в баню. Наверняка там ещё осталась тёплая вода, так что можно хотя бы немного ополоснуться.
Вот только девушка сильно опасалась попасться кому-нибудь на глаза. Тогда о её прогулке непременно узнает хозяйка дома или даже глава семейства. А тот сдуру может приказать и замок на дверь повесить, лишив её даже редких ночных прогулок по веранде.
Ия надеялась, что рано или поздно в Букасо заглянет госпожа Амадо Сабуро и всё же уговорит брата смягчить режим содержания его приёмной дочери. На многое она не рассчитывала. Лишь бы в сортир пускали, да в баню. Ну ещё и меняли бельё.
Её мечты прервал лёгкий шум на веранде и тусклый свет, мелькнувший в приоткрытом окне.