– В мреца.
Я изобразил лицом и жестами.
– Это трупер, – угадала Алиса. – Трупер, а никакой не мрец, ну ты Рыбинск. А вообще, я гляжу, ты нормально собран. Все для жизни, противогаз даже. Для чего тебе противогаз, рыбец?
Я объяснил.
Алиса продолжила смеяться. Заливисто, беззаботно, даже вороны сорвались с развалин. Или мыши летучие, как-то странно для ворон они летели.
– Нет, ну и жизнь у вас там в Рыбинске! В земле ночуете…
– Это если в походе… – попытался объяснить я.
– В походе вы спите, зарываясь в землю, а так, наверное, на деревьях. Как гориллы! Как макаки! Слушай, рыбец, может, у тебя хвост есть, а?
Я промолчал. Если тебе вдруг сразу хочется кого-нибудь убить… ну, просто так убить, не в целях самообороны или для пищи, а просто, в целях душевного спокойствия, то не торопись. Прочти про себя тропарь Терпения и взгляни на мир по-другому.
Я стал читать. Алиса тем временем продолжала копаться в моем имуществе, нагло и беспрепятственно. Девчонка. Я терпел, их терпеть надо.
– Вот это вещь! – Она подняла топорик. – Класс. А! Это что вообще? Томагавк?
– Топор, – объяснил я.
– Топор? А я думала, секира. Его кидать нужно?
– Можно и кидать, если хочешь. А вообще он для разных целей служит. Построить что-нибудь, дрова рубить…
– Построить? – не поняла Алиса. – Зачем что-то строить – и так всего полно, башку рубить – это да. Слушай, вот если у тебя был топор, что же ты в пади-то барахтался?
Я не понял.
– Топор, – повторила Алиса. – Можно же с помощью топора выбраться!
– Как? Лед крепкий, не рубится совсем.
– О, рыбец из Рыбинска! – Алиса хлопнула в ладоши. – Кто же этот лед рубит?! Не так надо. Нож ведь у тебя был?
Я кивнул.
– Надо так было делать. Разрезать одежду на тонкие полоски, из них плести веревку. Веревку к топору привязываешь – швыряешь. Так и вытягиваешься, все просто.
На самом деле просто. А я не додумался. Это из-за мутанта, точно там мутант был…
– Я один раз тоже так попала. Правда, у меня топора не было, пришлось «Хека» кидать.
– Кого? – не понял я.
– «Хекклер и Кохлер», автомат, у вас в Рыбинске нет, наверное.
Она кивнула на мой карабин.
– Вы там все из фыркалок стреляете, лук и стрелы в почете, да? Правильно, макакам в автомате не разобраться…
Я начал разворачиваться – не хватало, чтобы еще какая-то там девка надо мной глумилась, но Алиса пригрозила:
– Но-но, не очень. Грохнешь меня, потом отсюда не выберешься, тут ловушки кругом. Сиди спокойно. Слушай, как ты из этого стреляешь?
Она снова подняла карабин.
– Тяжеленный… Убогое оружие. Скорострельность нулевая, пули выкатываются, все понятно. Понятно все с тобой, рыбец. Ты тут со своей пукалкой и дня не протянешь.
– Оружие – это не то, из чего стреляют, – сказал я.
– А что же? Вроде как стреляет не пулемет, а пулеметчик? Знаем мы эти басни. Во, гляди – оружие.
Алиса положила карабин и подняла странную, какую-то игрушечную винтовку. Состоящую из синих огоньков, железных и пластиковых трубок, проводов и счетчиков.
– Кого хошь убить можно, - она прицелилась в меня. – Смотри…
Алиса направила винтовку в стену ближайшего дома, нажала что-то сбоку. Оружие пискнуло, негромко лязгнуло и как-то подобралось, точно не оружие это было, а живой организм.
– Сейчас я…
Алиса нажала куда-то еще и из оружия вылетел луч, обозначивший на стене дома алую точку, видимо, туда должен был попасть заряд.
Она опустила свою винтовку и снова взяла карабин. Стала целиться в болтающегося мреца. Недолго.
Булк… Отдача ударила в плечо, Алиса уронила карабин, плюнула. Мрец оборвался. Попала в веревку. С первого выстрела, однако.
– Что он так бабахает-то! – Алиса пнула карабин. – На весь город! Сейчас сюда слетятся, тут крематорий рядом…
Она принялась нюхать воздух.
– Кто слетится? – спросил я.
Кто может слететься из крематория? Мрецы, что ли? Строка?
– Если не свернемся, скоро узнаешь.
Алиса надела свой рюкзак.
– Что сидишь? – спросила.
Я отвернулся.
– Ты, Калич, как хочешь, а я пошла.
– Я не Калич… – огрызнулся я.
– Ты Калич и на это есть две причины. Первая такая – у тебя подвернута нога. Вторая причина еще проще. Ты воняешь, как…
Алиса плюнула.
– Идешь?
– Сама иди!
Сидел. Упрямство какое-то накатило. Не хотел я с ней никуда идти, все время дразнится… Шутки шутит. Не, терпение, конечно, терпением, но все равно.
Не похожа. На наших, тех, что раньше. Волосы светлые, блондинка, кажется. А у нас все черненькие. Были.