— Что? — вдруг переменился в лице Старый Пот, глаза забегали, будто осознал, что ляпнул лишнего. — Говорю, не мужчина, что ли, это… за девчонкой прятаться… это… обещал, пусть выполняет, а не выполнил, так пущай отвечает за последствия, вот, да! — Бисеринки пота уже заблестели на лбу, когда старик вскинул палец, будто вспомнил что-то и поспешил прочь из комнаты.
— Что это было? — спросила Ида, явно насторожившись подобным поведением отца, волнение для которого было редкостью. Он всегда казался ей островом спокойствия, самой невозмутимостью, ничто во Вселенной не могло пошатнуть его душевного равновесия. А тут уже дважды за день отец терял нить разговора, от волнения путая слова и явно что-то пытаясь утаить.
— А кто ж его разберет? — пожал плечами Ишас, но сжатые губы выдали его беспокойство. — Но Старый Пот прав, я виноват, должен был…
Ида махнула рукой.
— Я не об этом, и прекрати уже сопли распускать. Что значило “не зря его кузнец оставил”?
— Откуда я знаю, спроси у него, — чуть резче, чем планировал ответил Ишас. На лице заиграли желваки и тень легла на лицо. — Потому что если из жалости он так меня оставил, — ухмыльнулся Ишас и задрал штанину, чтобы продемонстрировать синяки, — то не хотелось бы мне узнать его безжалостность.
Ида от увиденного потеряла дар речи и подалась вперед. Опять Йофас избил Ишаса. Она не понимала, за что кузнец так не любит родного сына. Поговаривали, что он винил Ишаса в смерти жены, в том, что из-за него она умерла при родах. Но ведь это глупо? Иде нестерпимо захотелось обнять Ишаса и снова молча поддержать, сказать, что он не виноват, что он лучший сын и друг, какого можно только представить, что она всегда будет рядом и, если понадобится, поможет ему, но нужна ли Ишасу эта помощь? Нужна ли Ишасу она и ее поддержка? И тут Ишас расхохотался, незло, по-доброму, как смеются, когда хотят отогнать слезы, подступившие к глазам, когда хотят отвлечь другого человека от своих проблем, когда хотят избежать жалости, вызванной таким пустяковым делом, когда просто хотят перевести в шутку и забыть о случившемся, чтобы самому не думать о боли, съедающей заживо. Первые секунды Ида смотрела на него ошарашенно — уж не сошел ли с ума, — а потом сама не поняла, как присоединилась к этому хохоту. Они смеялись, не переставая. Их дыхание сбилось, рты смеялись, а глаза, не отрываясь от глаз другого, наливались слезами, словно именно так два одиночества пытались выплакать всю боль. Словно лишь они вдвоем могли чувствовать всю скорбь этого мира и смыть своими слезами, расчищая путь к счастью. Но ни один из них не догадывался, какой иронией наделена судьба и неисповедимые пути.
— Ох, давненько я так не смеялся, ох, — еле остановившись, проговорил запинаясь Ишас. — До слез просто, — добавил он, протирая глаза.
Ида тоже замолчала, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. И почувствовала, как по ее щеке действительно покатилась слеза. Тогда Ишас нежно коснулся большим пальцем ее лица и стер слезинку. Ида ощутила трепет от такого легкого движения. Она вдруг поняла, что ей не хочется, чтобы касание прекращалось. Когда Ишас убрал руку и посмотрел на нее, слегка приподняв бровь, Ида испугалась проявления чувств, испугалась происходящих изменений. Поэтому поспешила прервать это хоть и приятное, но пугающее своими последствиями, своей неизведанностью мгновение.
— Ну конечно, забыл уже как тебя прорвало, когда коротышка Марк упал с осла в реку! — единственное, что пришло ей на ум, чтобы избежать той тихой неловкости.
— Ха-а-а, да, ха-ха, ой, зачем напомнила, сейчас… ой, — кажется, Ишас на мгновение расстроился, но быстро вернул себе невозмутимый вид и был готов рассмеяться по второму кругу. Ида нахмурила брови. Она сама хотела вернуть былую легкость в их общение, но с другой стороны, почему-то ее расстроило, что Ишас поддержал.
— Тебе смешно, а бедняга чуть не утонул тогда! — подыграла Ида. Возможно, ей действительно все показалось. Она еще не восстановилась от произошедшего и выдала желаемое за действительное. «Я твой друг».
— Да там воды было по колено, переживать нужно было, чтобы он голову не разбил! Хотя у него там и так, ха-ха, — Ишас снова засмеялся, не сумев договорить из-за начавшейся икоты, — хотя у него, ик, там и так все, ха-ха, вытекло! — он больше не смог себя сдерживать и засмеялся так заразительно, что как Ида пыталась удержаться, губы предательски растянулись в улыбке. Да, лучше так.
— Дурак! Прекрати! Он… он, а-а-а-а-а, не могу из-за тебя, о Создатель, ха-ха, все вытекло, говорит, — Ида упала на подушки и залилась смехом так громко и заливисто, что даже не заметила, как Ишас прекратил смеяться и тихо наблюдал за ней, не отводя глаз.