– Шел бы ты, гражданин, своей дорогой. Мы сами разберемся. Оградим наш народ от всякой нечисти, а ты, дядя, пока отдыхай, – парень даже не взглянул на Филатова, продолжая заламывать руку голосящей женщины.
Филатов сделал шаг вперед, резко развернул говорившего на себя и нанес ему короткий удар в солнечное сплетение. Парень выпустил жертву и без звука опустился на пол. Его подельник отпустил цыганку, отступил на шаг, вытащил нож и стал размахивать им с истеричными криками:
– Не подходи! Порежу! Всем кровь пущу!
Юрий изобразил ложный выпад. Противник «купился» на него, за что и поплатился сломанным носом. Филатов поднял нож. Это был укороченный штык немецкого карабина времен Второй мировой войны.
Рассмотрев клинок, Юрий сунул его в решетку дождевого стока, с силой нажал. Метал не сразу, но поддался.
– Хорошая сталь была у Крупа.
Филатов пожал плечами и огляделся. Нападавшие и потерпевшая разбегались по разные стороны подземного туннеля.
– Надеюсь, межнациональный конфликт исчерпан, – сказал Юрий, поднял сумку и пошел по направлению вокзала.
Возле касс толпились те, кто мечтал стать пассажиром. Филатов потолкался в очереди несколько часов, пообщался с народом, плюнул на приличия и купил билет у перекупщика, суетившегося неподалеку. Положив билет в карман, Юрий прошел в зал ожидания, с трудом нашел свободное место, плюхнулся в пластиковое кресло и стал наблюдать за жизнью вокзала. У входа в зал ожидания стояла толпа коротко стриженных мальчишек в военной форме. Именно толпа, подразделением их назвать было никак нельзя. Эта картинка напомнила Филатову до боли в сердце похожий эпизод из жизни. Январский Грозный. Минометный обстрел. Стоящие под разрывами солдаты. Свистят осколки, падают комья жирной грязи, а солдаты продолжают стоять. Прижимаются друг к другу – как цыплята. Они даже падать без команды не умели.
– Эй, красавчик, позолоти ручку. Всю правду скажу. Что было, что есть, что будет. Что на сердце лежит, что беспокоит, – напротив Филатова сидела бог весть, откуда взявшаяся молодая цыганка. Та самая, которую он несколько часов назад спасал в подземном переходе.
– Вижу, тоска тебя гложет. Дай руку, не бойся.
– Я свое, красавица, уже отбоялся, – Юрий протянул цыганке левую руку ладонью вверх.
Несколько минут цыганка изучала ладонь, вздыхала, закатывала глаза и качала головой.
– Что, все так плохо и надежды нет? – улыбнулся Юрий.
– Трудная у тебя жизнь, касатик. По лезвию ходишь. Но везет тебе, и будет везти до самой твоей смерти. Умирал ты уже много раз и еще будешь много раз умирать, но каждый раз смерть только прикоснется к тебе. Деньги будут у тебя большие, но богатым не будешь никогда. Женщины тебя любят, но счастье свое в другом найдешь.
– Воду льешь, Кассандра. Ты бы что конкретное сказала, – Филатову стало скучно.
– Меня Роза зовут, а не Кассандра. Друг тебя позвал. К нему едешь, – цыганка сжала ладонь.
Филатов посмотрел в глаза женщины:
– Продолжай в том же духе.
– Хлопоты ждут тебя, черный человек, казенный дом, дальняя дорога, война.
– Опять темнишь, Роза. Какая война? Отвоевал я свое! Ты мне правду скажи! – Юрий достал радужную ассигнацию и протянул цыганке.
– Ай, спасибо, золотой. Крови много прольешь – своей и чужой. А война всегда и везде идет. Ты сильный, ты выживешь. – Женщина взяла деньги и наклонилась к Филатову.
– Что тебе от моей правды. Ты и сам ее скоро узнаешь. Скажу, не езжай, куда собрался – не послушаешь. Все равно будешь делать так, как тебе сердце, а не голова велит. Еще знай – ведут тебя.
– Как это ведут?
– Следят за тобой, красавчик. Я за тобой давно хожу, отблагодарить хотела за доброту твою, да вижу «хвост» за тобой. Уж я – то знаю. Мы в расчете.
– Кто ведет? Твои ухажеры из подземного перехода? – Филатов не мог сдержать улыбку.
– Нет. Это другие. Серьезные люди. Верь мне.
Филатов инстинктивно оглянулся, ища преследователей, а когда повернулся назад, цыганки рядом уже не было.
Филатов встал с насиженного места и не спеша стал прогуливаться по залу ожидания. Задержался у книжного киоска, стал рассматривать не литературные произведения, а отражение в зеркальных стеклах. Проверенный способ обнаружить слежку. «Кому это я понадобился? Не плохо отпуск начинается. Что же дальше будет?» – размышлял Юрий. – «Может показалось цыганке?» По радио объявили посадку на поезд, следующий в нужном Филатову направлении, а хвост, если он был, не обнаружен. Тревога не пропадала, предчувствие нарастало, принимая почти уже определенную, зловещую форму. Так было всегда. В Чечне он предчувствовал засаду или снайпера и это спасало не раз ему и его солдатам жизнь. Предчувствие спасало его, тех, кого Филатов охранял, и здесь, в так называемой мирной жизни. Такая у него была работа. Конечно, все предусмотреть не возможно.
* * *